255–279-е сутки изоляции. Запись от 26 июля – 19 августа 2024 года

26 июля произошло воссоединение орбитального экипажа и лунного десанта. Мы с Рустамом (исследователь Рустам Зарипов) встретили ребят свежеиспечёнными рулетами. Чтобы успеть реализовать свой рецепт, Рустам даже проснулся в 5 утра. В 9 было открытие люка, а в 10, по циклограмме, – проведение видеосъёмки для МИЦ «Известия».

Все быстро соорганизовались, переоделись в парадные комбинезоны. В кают-компании поставили в центре столик, на котором разместили собранный нами бюст Гагарина и книгу в честь 65-летия ИМБП. Расставили полукругом стулья, чтобы всем было комфортно сидеть.

Нам  предстояло ответить на 10 вопросов, которые мы распределили между собой. Мне достались вопросы про наш рацион и досуг, но при желании можно было дополнять ответы и других ребят. В итоге вышло полноценное видео на 40 минут, сам процесс подготовки и записи занял 2,5 часа.

6 августа решили начать вести обратный отсчёт, так как осталось всего 100 дней до конца изоляции! Согласовали шрифт, которым Ксюша (исследователь Ксения Шишенина) распечатала на нашем принтере разноцветные цифры, чтобы каждый день их менять. «Табло» расположили на кухне.

В своём настенном календаре я отмечаю много других временных ориентиров. Помимо дат ВКД, депривации, праздников общих, частных в экипаже и моих личных, есть и дополнительные. Чтобы не забыть, расписываю дни своей очереди дежурств с уточнением, когда мне выпадает уборка санузлов. Отмечаю все понедельники, среды и субботы значком «капелька», чтобы полить растения.

Под каждым 15-м числом подпись: «замена зубных щёток». Также, при необходимости, подписываю даты медицинского контроля в связи с назначениями от стоматологов или ответственного врача.

В одной из психологических методик есть вопрос: «Как часто вы смотрите на календарь или часы?». Большинство ребят в экипаже регулярно подсчитывают количество недель, оставшихся до завершения эксперимента. Мне гораздо комфортнее просто жить и работать, а потом внезапно удивиться: «Ничего себе, осталось всего три месяца!». Поэтому в календарь смотрю только по необходимости.

8 августа, во время записи утреннего DPC, мне удалось «поймать» пять восьмёрок в одно мгновение: время – 08:08, дата – 08.08, сутки – 268. Это совпадение вызвало у меня радостную улыбку и заряд положительных эмоций на день.

Примерно в этот период я случайно узнала от Лики (бортинженер Анжелика Парфёнова), что друзья загрузили для неё на переносном жёстком диске папку с большим количеством аудиокниг. Я сразу же попросила разрешения скачать их себе. Предпочитаю аудиокниги. Не люблю тратить время на перелистывание страниц, когда можно просто слушать и параллельно делать что-то руками, совмещая приятное с полезным. Но при этом всё равно обожаю и коллекционирую бумажные книги.

К этому времени я уже полностью перестала слушать музыку. Удивительно, что раньше была человеком, который не представлял жизни без музыкального фона. Постоянно искала новых исполнителей, необычное звучание. Но в изоляции постепенно стала осознавать, что это очередная форма эскапизма – бегства от реальности. Завеса для мозга, состоящая из звуков. Звуковой «туман», подчас заглушающий собственный внутренний голос. В нём скрываешься не только от проблем, но и от самой себя. Сейчас это так очевидно, что даже делается грустно, ведь так, среди белого шума, и проходит вся наша жизнь. В то время как куда интересней, информативней жить самой реальностью в её естественном «звучании». Например, то, что происходит с нами в изоляции, точно неповторимо и не нуждается в спецэффектах.

Возможно, мои коллеги со мной не согласятся. Из-за тонких перегородок в НЭКе многие звуки стали для нас триггерами, которые мы периодически обсуждаем, чтобы сделать совместное проживание как можно более комфортным. Кого-то доводят до белого каления громкие щёлканья наших компьютерных мышек, кого-то щелчки задвижек в дверях, кого-то громкое клацанье по клавиатуре, кого-то звук капающей питьевой воды из крана по ночам и т. д.

Честно говоря, мне тоже не удалось поймать «дзен» настолько, чтобы не замечать всё вышеперечисленное. Поначалу было очень тяжело, и я тоже постоянно была в наушниках, чтобы ничего этого не слышать. Но практика осознанных ограничений научила быть терпимее, гасить раздражение в зародыше.

Из оставшихся «триггеров» – чувствительность к звукам во время сна. Врачу экипажа положено быть всегда начеку, и моя нервная система, адаптируясь к этой роли 24/7, перестала расслабляться. Примерно с мая я стала просыпаться по ночам от любого звука. Бывали случаи, когда бдительность оказывалась кстати. Но профдеформацию тоже никто не отменял.

Интересно, что мы привыкли к постоянному шуму вентиляции. Он особенно сильный на складе и в медицинском модуле, но и в других локациях тоже присутствует. Когда температура в гермообъекте меняется вручную, вся система ненадолго останавливается, а потом запускается заново уже в другом режиме. Эти редкие мгновения полной тишины я замечаю почти всегда. Тишина настолько непривычная и сильная, что от неё закладывает уши, ощущается давление. Сложно представить, что буду чувствовать после изоляции, оказавшись в помещении, где нет никаких звуков.

Кстати, на МКС шум вентиляции и приборов превышает наш во много раз, и космонавты вынуждены к нему адаптироваться. Влияние шума на человека – достаточно серьёзная проблема. Мы быстрее утомляемся и раздражаемся, может изменяться частота дыхания и сердечных сокращений, даже обмен веществ. Шум оказывает кумулятивное, накопительное воздействие на нервную систему и слуховой анализатор. Результаты отрицательные, вплоть до разрушения волосковых клеток во внутреннем ухе, развития нейросенсорной тугоухости (снижение слуха и даже глухота). К сожалению, волосковые клетки не восстанавливаются. Эта проблематика в изоляции исследуется с помощью такой методики, как «Аудиометрия». Мы заполняем анкету по субъективной оценке уровня шума и периодически ходим с дозиметром, фиксируя звуковую нагрузку вокруг нас в течение суток.

10 августа, когда в свободное от методик время работала над моей тематикой по аллергии, меня вдруг осенило. В нашей аптечке есть необходимые препараты для купирования анафилактического шока – самого грозного и опасного для жизни аллергического состояния. Во время анафилаксии клиника симптомов может развиваться настолько стремительно, что каждая минута на счету, и переносить больного в медицинский модуль из другой локации просто неразумно. Поэтому решила сделать укладки «Антишок» и разложить по всем холодильникам НЭКа, чтобы они были в экстренной доступности.

В подписанные зиплок-пакеты уложила всё необходимое для экстренной помощи: и перчатки, и дезинфицирующие салфетки заодно. Для подстраховки проинструктировала командира. Понятное дело, что при медицинском отборе в эксперимент не пропустили бы человека с явной аллергической патологией, но суть данных явлений такова, что они могут возникнуть в любой момент и спровоцированы могут быть чем угодно. Поэтому всё необходимо предусмотреть.

По своему исследованию я продолжала «пылевые изыскания». Периодически собирала разными методами и отшлюзовывала для коллег-микробиологов найденные в труднодоступных местах гермообъекта скопления пыли для анализа. Уборку мы проводим регулярно и тщательно, но, например, чтобы прочистить вентиляционные люки в полу, их нужно развинчивать. Поэтому они не так часто обрабатываются.

Мне даже удалось заглянуть в подпол НЭКа, куда ранее был доступ только у командира и бортинженера экипажа, когда Юра с Ликой проводили какие-либо инженерные работы (например, дополнительное заземление активной беговой дорожки). Проводя данную часть своей методики, ощущала себя детективом, который собирает улики, и это было очень увлекательно. Собственно, именно этот поисковый процесс, стимулируемый вопросом «а что, если» в моей научной деятельности мне нравится больше всего.

С 15 августа начались проблемы с почтой. Стали замечать, что по непонятным для нас причинам часть наших сообщений личные контакты не получают, а до нас не доходят некоторые из ответов. Техническая поддержка обещала разобраться, пока мы гадали, является ли это внештаткой по сценарию или действительно есть какая-то внешняя проблема. Честно говоря, эта ситуация очень выматывала психологически: ты пишешь большое письмо для близких, а оно исчезает. Пишешь снова, копируешь – и без ответа. И так много раз, пока какое-нибудь из писем всё же не преодолеет случайно необъяснимую преграду. Нервничаю: а всё ли хорошо у близких? Может, они просто заняты и поэтому не отвечают? Словом, получался приличный дополнительный стресс-фактор для всех нас, каждый переживал его по-своему.

18 августа, как и каждую неделю, продолжала свою тактику «в воскресенье не работаю вне методик». Поэтому в этот день сумела закончить большую картину из алмазной мозаики, присланную нашим куратором Таней Журавлёвой. Это оказалось очень умиротворяющим занятием. Параллельно закончила слушать «Поколение "П"» Виктора Пелевина. Эта книга «взорвала» мой мозг (в хорошем смысле). Я испытываю дополнительный прилив сил и вдохновения от книг, позволяющих расширять сознание, открывать что-то совершенно непривычное, заставляющих размышлять и философствовать.

19 августа проводила тест на максимальную физнагрузку на велоэргометре для экипажа. Поймала себя на том, что из-за повторяющихся однотипных действий в одних и тех же условиях с одними и теми же людьми я начинаю путаться в событиях: когда, что и с кем я уже делала. Наверное, это самое страшное – проявление монотонии и автоматизма, которые неизменно сопутствуют длительной изоляционной миссии. Все действия очень хорошо известны, поэтому мозг не всегда отождествляет происходящее с тем, что автоматически делают руки.

Физтесты для экипажа (а это трёхдневный комплекс из теста на активной, пассивной дорожках и велоэргометре с перерывом в одни сутки) из всех методик вызывают у меня наибольшее утомление. Даже не потому, что нужно весь день быть на ногах, а из-за вовсе не медицинских манипуляций – калибровки турбин, мытья масок, сбора оборудования, работы с датчиками и планшетами.

Подсчитала: за год изоляции по этой методике за 11 сессий нужно около 140 раз провести одни и те же действия почти для каждого члена экипажа. В общей сложности это около 200 часов работы. Такого количества повторяющихся действий в ассистировании нет больше ни в одной методике, ни для кого из испытателей.

В чём тут особая сложность для меня? Любой врач после рабочего дня может сменить обстановку, прийти домой, переключиться, расслабиться. У него также есть и выходные, и отпуск, когда можно вообще не думать о работе. И даже в ежедневной рутине у него нет монотонии: каждый раз разные пациенты, разные подходы, разные диалоги, разные манипуляции на аппаратуре. А у меня уже всё сливается в один фон, где очень сложно отличить один день от другого.

24/7 надо быть врачом и удерживать в голове назначения каждого из шести членов экипажа. Нет ни выходных, ни отпуска, ни смены обстановки, ни разнообразия, ни изменений.

Хотя вот в августе остро ощущаются изменения в работе многих постановщиков. Традиционно август в ИМБП – месяц отпусков. В этот период быстро получить ответы на наши вопросы гораздо сложнее, чем обычно. Иногда постановщики не присылали заранее радиограмм. 

Помимо дискомфорта, это порождало некое чувство несправедливости. Подумала о том, что для психологической разгрузки было бы здорово сделать для испытателей «имитацию отпуска», совместив с сезоном отпусков в институте. Нам бы хоть неделю не вставать в 7 утра и работать в более свободном режиме. Было бы снято психологическое напряжение, уменьшился бы стресс. Ведь именно жёсткие рамки регулярных методик и расписания не позволяют расслабиться даже в более или менее свободные дни.

Честно говоря, очень огорчает, что для испытателей не соблюдается даже правило воскресенья, чтобы был хотя бы один день в неделю, когда точно нет никаких методик. Часто именно на воскресенья выпадают уборки, физтесты и самые сложные процедуры. Время бесконечно и неизбежно однообразно, в рабочем графике задачам нет ни конца, ни края. В обычной жизни мы привыкли к рабочему графику: 6 дней – работаем, 1 – отдыхаем. Так было со времён школы. Со времён университета. Человек адаптирован работать именно в таком режиме. А тут этой необходимой точки опоры, временной ориентировки, попросту нет.

Очень странно, что эта очевидная, на мой взгляд, деталь не была очевидна для планировщиков. На этом фоне также болезненно слышать радостное пожелание от дежурных бригад: «Хороших выходных!» Этого мы им можем пожелать, когда они завершают смену. Наша же «смена» длится год. Но цель эксперимента, в том числе, и проверка человеческого потенциала, способности выживать в таких условиях, с этим ничего не поделаешь.

В радиопереговорах экипажа МКС с наземными службами от космонавтов часто звучало такое:

• «Сегодня предполагался день лёгкий, напланировали столько всего! Получается как всегда».
• «Выходные дни для отдыха нужны, но не получается, к сожалению».
•  «Праздника не чувствуется здесь. Это день трудового народа, так что будем трудиться прямо с утра» (про 1 мая).
• «Отдых экипажа – это не его прихоть, не его произвол использовать это время на отдых или не использовать. Рабочий ресурс экипажа – это такой же ресурс, как электричество, как все другие виды ресурсов. Для восстановления этих ресурсов требуется отдых, так же, как зарядка для батарей… Отдых – не прихоть экипажа, а его право, это не его собственность, а общий ресурс программы. Я думаю, ему надо придать более организованный вид».
• «Хотелось бы выспаться за неделю. Пожелание такое есть – отложить начало работ на максимально поздний срок».
• «У нас пожелание сделать работу… поздно вечером в пятницу, чем вставать рано утром в субботу».
• «Только не очень рано, во второй половине дня» (насчёт переговоров в выходные дни).
• «Вы не волнуйтесь, ребята, мы всё равно раньше не поднимемся» (про рекомендацию от наземных служб продлить сон в воскресенье до 10:30).
• «Чтобы сразу понимали: подъём у нас будет достаточно поздний»*.

Получается, что у космонавтов на МКС даже была возможность «отсыпаться». А у нас официально – нет. Понятное дело, что речь о совершенно разных нагрузках и наши не идут ни в какое сравнение с космическими. Но тем не менее…

Словом, чтобы лучше прочувствовать наше положение, представьте, что вы год находитесь на своём рабочем месте без возможности его покинуть. В вашем распоряжении только ваш кабинет и этаж. Круг общения – только коллеги, работающие на том же этаже. Зашторены все окна, и их нельзя открывать. Из еды только консервы. Спать тоже на рабочем месте с минимальными удобствами. Там же проводите досуг, если повезёт. И пытаетесь поддерживать физическую форму. Интернета нет. Мобильная сеть не работает. Общение с близкими отсутствует. Напоминает какой-то эпизод выживания из фантастических фильмов про апокалипсис.

Искренне верю, что на наших примерах, с учётом наших отзывов, всё же будут предприняты меры, которые позволят что-то изменить для будущих длительных космических миссий.

*Степанова, С. И. Организация труда и отдыха членов экипажей МКС-1 – МКС-20 / Космическая биология и медицина: Международная космическая станция Российский сегмент // С. И. Степанова, В. Ф. Нестеров, И. Ф. Сараев [и др.]; под общ. ред. А. И. Григорьева. – М.: ГНЦ РФ – ИМБП РАН; Наука. - 2011. -  Т. 1. – С.172-195.

СПРАВКА:

 

Изоляционный эксперимент SIRIUS-23 стартовал 14 ноября 2023 года и продлился ровно 366 суток. Всё это время экипаж из шести добровольцев находился в изоляции, в Наземном экспериментальном комплексе ИМБП РАН, выполняя программу медицинских, биологических, психологических исследований и технических экспериментов. 

 

Космическое Государство Асгардия во второй раз участвует в длительном изоляционном эксперименте с научной программой «Оценка влияния изоляции как негативного фактора космического полёта на иммунологический, микробиологический статусы и минерально-костный обмен в организме женщины». В экипаже SIRIUS-23 Асгардию представляла врач аллерголог-иммунолог Ксения Орлова.

 

Участие в изоляционных экспериментах – один из этапов пути к выполнению главной научной миссии Асгардии – рождение первого ребёнка в космосе, что гарантирует бессмертие человеческого рода в случае катастрофы на Земле.

Ещё материалы по теме «Асгардия в SIRIUS-23. Записки из изоляции»:

SIRIUS-23: задачи лунного десанта

Коктейль бодрости от испытателя Асгардии

Как проводились иммунологические исследования по программе Асгардии – задачи врача экипажа SIRIUS-23