Знаю я, что меня берегут на потом...
1965 год... Последние дни хрущёвской оттепели... Плакат в старом университете на Моховой – начертанное большими буквами непонятное слово СМОГ. И разговоры в толпе, где чаще других повторяется одно имя: Лёня Губанов.
Потом мы увидели его на одном из выступлений. Обыкновенный московский мальчик, худенький, невысокий. Вот только глаза – огромные, серые... Перемена возникла внезапно, когда он начал читать стихи.
Удивительная пластика движений, естественность позы, голос – всё это было так необычно и завораживающе, что помнится и сейчас, спустя чуть не 30 лет. Читал он «Серого коня».
Кстати сказать, теперешним читателям трудно себе представить, какая нужна была отчаянная смелость, чтобы в публичном (!) чтении упомянуть слово «Бог» – упомянуть без привычной иронии, серьёзно, почти благоговейно, интонацией подчёркивая большую букву в начале...
Вскоре началась травля в печати. Многие органы приложили к этому руку – от «Правды» до «Крокодила»... Взрослые мужики упоённо травили мальчишку, зная, что он не сможет им ответить. А потом воцарилось глухое молчание. Мы иногда спрашивали друг друга: «А что Губанов?»
Ответы были самые разные: уехал, спился, публикуется за границей, вообще бросил писать... Во всё это верилось слабо, точнее, совсем не верилось. Но когда в конце 1983 года кто-то позвонил и выдохнул: «Знаешь, Губанов умер!» – по внезапной силе удара в сердце сразу стало ясно: а вот это правда!
Россия, которую мы потеряли... В череде имён, составлявших бы ныне славу Отечества, поэт Леонид Губанов занимает далеко не последнее место. Пора начинать воздавать ему должное – хотя бы теперь... Сегодня мы обращаемся к той, для кого память о поэте священна, – Наталия КИРИЛИШИНА, режиссёр театра-студии «Подсолнухи», была женой и преданным другом Леонида. Он писал ей: «Две иконы у меня – красота твоя и чистота твоя...» Он называл её своим ангелом-хранителем. Ей – слово.
Тридцать семь лет (1946–1983) прожил на этой земле поэт Леонид Губанов. Шестнадцатилетний юноша писал:
Холст 37 на 37.
Такого же размера рамка.
Мы умираем не от рака
И не от старости совсем.
Когда изжогой мучит дело,
Нас тянут краски тёплой плотью.
Уходим в ночь от жён и денег.
На полнолуние полотен.
Да, мазать мир! Да, кровью вен!
Забыв болезни, сны, обеты!
И умирать из века в век
На голубых руках мольберта.
Губанов был рождён в очень упакованное, утрамбованное в свои мундирные формы советское время. Даже семья поэта была типично советской: отец инженер, мать – служащая (однако в этой типичности есть совершенно губановский штрих: местом работы служащей было МВД, и имела она чин майора). Такой расклад с самого рождения как бы обусловил противостояние творца и общества.
Ах, моя дуэль – нет дурней.
Семь шагов не пройдено.
Это жуть-дуэль, это гром-дуэль.
Мне стреляться с родиной.
Мать и отец Лёни, по-своему очень желавшие сыну добра, встретившись с ним на земле, совсем выпали из орбиты его космического сознания.
.jpg)
Маленький Лёня. Так славно на руках у мамы
Сценическое время жизни Губанова – время политических драм, так называемой оттепели, затем эпохи застоя и застолья. В этом Лёня со свойственным ему пылом и жаром поучаствовал, поиграл, примеряя на себя иногда роль поэта-революционера. Одним из эпизодов этой игры была игра в казаки-разбойники под предводительством атамана Губанова.
Из Губанова: «Мама, это было в 1962 году. Мальчик Лёня ещё не лежал в сумасшедшем доме, а получал двойки и срывал химию. Когда говорят разбитые окна, форточка слушает, открыв рот. Итак, это было в 1962 году. Два штриха. Потому что давно – и правда.
Осенью 1962 года Л. Губановым был организован неофутуризм. Семь человек и одна девочка. Девочка не человек».
СМОГ – Самое молодое общество гениев, задача простая – писать гениальные стихи. Возмущённые дяди и тёти общество разогнали, «разбойников» наказали.
Уточнение к биографии. Университетами Л. Губанова были:
а) советская школа;
б) кружок Дома пионеров с очень любимой и почитаемой Лёней руководительницей;
в) психиатрические больницы, где Леонид периодически отбывал свой срок за неординарное поведение, во избежание более сурового наказания;
г) жизнь вообще или прохождение всех кругов ада с помощью подруг и друзей, которых, как говорится, где только не водится.
Всё это отпущенное Лёне время на сцене жизни не заслоняло другого...
...Часы Вечности. Поэт – стрелки на этих часах – показывает время: Перед восходом. В какой-то момент перед самым рассветом особо сгущается тьма. Агония ночи. Перст, указующий на циферблате Вечности, – луч солнца, рассеивающий мрак.
.jpg)
Леонид Губанов с женой – Наталией Кирилишиной
Поэзия Губанова – это синтез звука и цвета. Строение его стихов похоже на восходящие спирали. Ритм, настраивая, выводит из горизонтальной плоскости в вертикаль, характеризуя свой выход вихревым кружением. Его божественные стихи в «сатанинском переплёте» – это шум грозы и свет молнии в ночи. Его человеческая сущность такова же – всадник во мгле, он очень спешил встретить утреннюю зарю.
Когда Лёня был маленьким, многие, услышав его стихи, говорили: это будущий Моцарт в поэзии. Позже друзья часто называли его гениальным. Лёню это никогда не смущало. Ведь гений, говорил он, это в переводе значит дух, то есть получается поэзия духа, духотворчество, духовная поэзия.
Все семь лет, что мы прожили вместе, он был не только моим мужем, но и духовным наставником. Сам искренне верующий, он настоял, чтобы я крестилась, и выбрал для этого церковь Святой Троицы на Воробьёвых горах, где некогда был крещён сам.
При жизни он, по сути, не публиковался. (Единственной публикацией стали 12 строк из поэмы «Полина», выбранные Евтушенко для журнала «Юность».) Шквал публикаций начался после смерти. К сожалению, недобросовестность и неряшливость иных публикаторов временами граничит буквально с измывательством.
Меня заставляет говорить об этом только невыносимая боль при виде безжалостно изуродованных, препарированных стихов Леонида. Я сознательно не называю конкретных имён: виновные узнают себя сами. Узнают их и те, кому по-настоящему был близок и дорог Лёня.
...С Лёней было легко и в то же время очень трудно. Он был бесконечно трогателен в своей искренности, по-детски простоват в плутовстве, чудовищно омерзителен в гневе. Был храбр как лев – и труслив как заяц. Мог пойти за друга на костёр и мог предать его. Мне всегда казалось, что за его душу непрерывно борются Бог и дьявол...
Перед смертью поэт видел сон. Закат. На фоне заката взлетает белая лошадь. Верю и хочу, чтобы все верили вместе со мной: эта победа Света близка.
Ещё в главе «Мышление - вера - нравственность»:
Воскресение (лекция из цикла «Жизнь и смерть», прочитанная 20 февраля 1990 года)
И не было вечера... и не было утра...
Алексей Протопопов: Режиссура пространства
В славно придуманном мире художника Александра Плинера
Воспоминания из будущего (Вниманию деловых людей дня нынешнего – истинные факты и цифры)
Знаю я, что меня берегут на потом...