Заповеди горестной «русской веры» (в преодоление «веры» зековской)
Самый «интеллигентный интеллигент» из большевистской братвы, Анатолий Луначарский, – по присущей товарищам профессиональной привычке – обещал 20-летней Анне Барковой из рабочего города Иванова, большое будущее. И «напророчил»... три круга ГУЛАГова ада, последний из которых пришёлся на прославленное перестроечными публицистами десятилетие хрущёвской «оттепели». А были ещё и война, и оккупация, и доживание отпущенного жизнью срока в презренной, но такой привычной для каторжанки коммуналке.
Первая книга стихов осталась при жизни... единственной. Упования на революционные идеалы нового мира – несбыточными. Смерть стала избавлением от собственных слабостей и отрешением от несовершенств мира зрелого социализма – «в тот миг познала облегченье, искупила внутренний позор».
В её стихах непреходящее ощущение греховности зачатого «на крови» пролетарского «рая» порождает предчувствие какой-то новой веры, скорее духовной связи между людьми горемычной России, ещё способными на искреннее человеческое чувство и социальное беспокойство.
Святая и грешная Анна – облыжно-гулажная мученица, в земле российской «просиявшая», не отмечена церковным ведомством, ведь её Писания – стихи как продолжение её жизни – Служения, содержат глубинные архетипы русской веры.
Так во что её вера? В себя – человека, несущего печать божественного замысла. В таинственную силу самостоянья, всепонимания и прощения. «Русская вера» в своём высшем проявлении – это не умильные святки, не благостный сон «чинов духовных», не торжественные хоругви патриотов-государственников, а трудные отношения с собственной совестью, бескомпромиссное правдоискательство, щепетильная порядочность.
– Ищи достойный человеческий авторитет в «поддержку горестному духу», но никого не возноси на пьедестал. Беги духовного рабства.
– Пусть сотрясают тебя высокие эмоции – «ирония, скорбь и гнев». Не будь чурбаном, но и не теряй разума.
– Пусть освободится в тебе скрытая до поры сила. Ведь «когда иссякнут живые ключи», тогда и «снега загорятся и вспыхнут».
– Да спасутся «сильные духом» в наш убогий «бесноватый век», // Нищих духом, женщин и калек».
– Будь способен на «стоическое подвижничество»: «Мы жертвы, и провозвестники...»
– Сотвори себя здесь и сейчас. Здесь и ад и рай – обстоятельства преходящи, зло меняет маски. Определяйся в добре и зле каждый миг.
Пропусти «через себя» – «не хочу глотать я без разбору...» Испытай себя, пройди огонь и воду, почувствуй не только босой пяткой, но и обнажённым сердцем.
– Избегай «слепой» веры, массовых страстей и заблуждений, предрассудков и мнимых очевидностей. Не поддавайся искушению очередного «краткого курса». Это – только воровская отмычка к постижению мира. «К чему счастливой скотине какая-то глубь и высь?»
– Помни, «смерть богов» не означает отмены совести. Это и твоя совесть с которой ты пришёл в мир. Согрей своим теплом слабые души. «Иду, не пугаясь бесчестья».
– Пойми, источник зла в самом тебе. Преодолевай себя: свой страх, свою немощь, свою леность, свой «кровавый, жалкий прах». Все мы «нашей родины, злой и униженной, злые дочери и сыны».
– Будь со смертью «на ты» – «Поцелует пуля в грудь, а я в уста». Живи каждый день, как последний, с полной отдачей.
– Постигни, что «жизнь твоя – испорченный набросок великого творения». Тянись к замыслу из последних сил.
– Не возомни себя избранным, всеведущим и всесильным. Не прекращай поиска, не обольщайся быстрыми ответами и единственно верными решениями.
– Береги культуру – в ней всё.
Это – только намётки живой русской веры», остальное отчасти помогут воссоздать – из следственного дела – стихи.
Услышанное в стихах записал Сергей Горбунов
Ещё в главе «Жизнь - творец - искусство»:
Заповеди горестной «русской веры» (в преодоление «веры» зековской)