Властострастие – признак болезни?
Всё, что говорит профессор Юрий Михайлович ОРЛОВ, психолог, академик Международной академии информатизации, в беседе с Владимиром САВИЧЕВЫМ, очень похоже на утопию и рассчитано на возможность преодоления политических стереотипов, а также истеричности массового сознания.
– Юрий Михайлович, вот мы всё про демократию, про правовое государство говорим, а кругом развал, разруха. На парламент, как говорится, без слёз не взглянешь. Исполнительная власть породила грандиозную тотальную коррупцию. Налицо явная деградация наших замечательных народных избранников.
– А иначе и быть не могло. Депутаты портятся от того, что превращают политику в профессиональную деятельность, а в политике действуют сильные страсти, они деформируют личность. Поэтому вы можете сколько угодно выбирать всё новых и новых депутатов, они пойдут по тому же пути, так же будут стремиться сохранить своё депутатство, свои привилегии, потом занять выгодную должность дипломата или члена правления какого-нибудь акционерного общества.
Соответственно и усилия депутатов направлены не на благо России, а на нечто прямо противоположное. И чем больше людей прорывается на политическую арену, тем больше мы имеем деформированных личностей. Это естественное последствие определённой организации власти и образа поведения, который такой организацией навязывается. И не только в России, но и во всём мире.
– Вот тебе раз! А мы всё уповаем на западную демократию...
– И совершенно напрасно. Если они в парламентах не бьют друг друга микрофонами по голове, то это только потому, что они покультурнее и посытее. Порочен принцип, система. Чего можно ожидать от учреждения, которое само пишет законы и само же их принимает? С точки зрения науки и здравого смысла это нонсенс. Это привычная глупость, освящённая парламентской традицией многих стран.
Во всех конституциях записано: депутаты представляют интересы избирателей, и почему-то никто не видит, что в этот принцип заложен фактор, аморализующий политику и разрушающий государства. Депутат должен заботиться о здоровье государства, а не о частных интересах своих избирателей. Если законы выражают частные интересы, то государство становится больным.
Если некто сам пишет законы и сам их принимает, то мотив сохранения этого порядка вещей может быть только один: облегчение контактов с лоббистами, представляющими интересы определённых групп населения. Мы с этим свыклись и считаем нормальным.
– Хорошо. Если, по-вашему, депутата не должны волновать интересы населения, что же он должен делать в парламенте?
– Мы привыкли рассматривать депутата как ходока, направленного в столицу от мира. Это положение даже узаконено в Конституции, где говорится о наказах избирателей. Но наказы избирателей – способ удовлетворения правовых предрассудков людей, запутанных насилием и вероломством властей. Это обещание, ориентированное на инфантильные представления о праве и демократии.
Дело депутата – принимать или отвергать законопроекты. А исследованием и учётом интересов населения должны заниматься специалисты.
Составление законов и их принятие – это разные функции, и их должны исполнять разные люди. Чем меньше будет контактов между ними, тем больше будет смысла и порядка. Дело депутата – только принимать или не принимать закон, а не обсуждать его.
– Но ведь они же все вместе в парламенте сидят! Из них же и комиссии законодательные формируют.
– Это нонсенс, когда членами законодательных комиссий становятся депутаты, которые никогда раньше не писали законов. Они выходят из затруднения, приглашая экспертов, не имеющих прав законодательной инициативы. Создаётся ситуация, когда невежды управляют действиями профессионалов. Не каждый одарённый специалист может преодолеть сопротивление невежды, испытывающего к тому же давление лоббистов. Причём это опять-таки характерно не только для России, но и для стран развитой демократии.
– Кто же должен писать законы?
– Исполнительная власть. И то, какой закон они напишут, будет характеризовать конструктивные способности правительства. Если правительство скомплектовало комиссии, законопроекты которых не принимаются парламентом, то это свидетельство непригодности правительства, и оно должно уйти в отставку.
.jpg)
Стенка на стенку – какой катаклизм! И вновь – большевизм, и вновь – коммунизм.
Автор фото: Б. Задаиль
– Как это может выглядеть на практике?
– В регламенте работы правительства должны быть предусмотрены прения сторон: сторонников принятия данного текста закона и его противников. Это могут быть две комиссии, по аналогии с судом присяжных, – обвинение и защита. Подобно заседателям суда присяжных депутаты не участвуют в прениях, но они не спят и внимательно слушают, чтобы понять суть дела и принять по совести и разуму правильное решение, которое будет касаться и их самих.
– Они всё равно будут спать или гулять, у них же иммунитет, кто их тронет?
– Депутатский иммунитет – вопиющий признак вырождения современного парламентаризма. Не могут быть объективны те, кто принимает законы, которые их непосредственно не касаются. Так плодится парламентская уголовщина. Сегодня депутаты облагают предпринимателей налогами, заранее зная, что сами-то они их платить не будут, ибо закон запрещает депутатам заниматься предпринимательством. Мы привыкли мириться с этим, считая, что политика – грязное дело.
– Истина, как известно, рождается в споре. Как же она родится, если депутаты не будут в нём участвовать?
– Любой психолог вам скажет, что быстрее постигает истину не тот, кто спорит, а кто наблюдает за спором. Болезнь всех парламентов – борьба фракций. Фракционная деятельность всегда приводит к деградации государства. И эта мерзость, несовместимая с общепринятой человеческой моралью, – подговаривать других что-то делать или вербовать сторонников – легализована, принята в конституциях.
В самой важной сфере – в правовой и государственной – мы ведём себя как животные: кто авторитетнее, сильнее и хитрее, тот должен победить, и пусть неудачник плачет. Человек должен изживать закон джунглей, а не закреплять его в новых формах. Избирательная же система – символическое и культурное воспроизведение законов джунглей. Только здесь дерутся не зубами и клыками, а клеветой, обманом и пропагандой.
Мы с этим свыклись, по невежеству считая это естественными издержками демократии.
– Так Вы что же, против самой избирательной системы?
– Избирательная демократия выродилась. Прежде всего выборы – удовольствие чрезвычайно дорогое, поэтому побеждает тот, у кого больше денег, кто может купить средства пропаганды и обработки мнения избирателей. Так возникает частный интерес в представительной власти и в законотворчестве, что противоречит правовой идее государства. Богатство и власть в таких государствах выходят на первое место в иерархии человеческих ценностей.
.jpg)
Слабость верховной власти – самое страшное из народных бедствий (Наполеон I)
Монтаж. Использовано фото И. Лоскутникова
– Но ведь побеждают не только деньги, но и личности. Примером тому – Ельцин.
– Ельцин был избран потому, что большинству стал отвратителен Горбачёв.
Любая предвыборная программа всегда обман. Но рядовой избиратель не в силах разобраться в этом. Причём, если кандидат достаточно циничен, он явно и сознательно обманывает избирателей. Но зачастую политики, обманывая других, обманывают и сами себя, не подозревая, что обещания невыполнимы в принципе. Ельцин, я думаю, был искренен в готовности положить голову на рельсы в залог своих обещаний.
Двадцатый век в полной мере продемонстрировал пороки избирательной системы: Гитлер, КПСС. Маркс издевательски утверждал, что люди не могут постичь опыт истории, Опыт истории постигается. Двадцать первый век будет веком новой демократии, основанной на достижениях современной информатизации.
– Уж не Россия ли опять явится полигоном её апробирования?
– Возможно, сложившаяся функция России состоит в коррекции исторического развития. Россия действительно стала полигоном, на котором распознаются ложные идеи. Две тысячи лет существовала идея социализма, но изжита она была благодаря Марксу, Энгельсу, Ленину и Сталину, благодаря опыту и практике России, заплатившей за это миллионами жертв. Я не знаю, сколько жертв потребуется для изживания идеи избирательной системы, но, видимо, на этот раз России придётся быть первопроходцем политической истории Земли.
– Что же придёт на смену избирательной демократии?
– Демократия подбора. Это та система, которая позволяла выбирать лидеров в классе или вождя в первобытном обществе. Для такого выбора было достаточно согласия. Представительная власть по преимуществу избирается, исполнительная – подбирается, судьи иногда выбираются, но присяжные или парламент – если вернуться к этой аналогии – всегда подбираются по определённым признакам и правилам, обеспечивающим их максимальную непредвзятость.
– Так кто же в таком случае властвует – присяжные или судьи?
Власть – это принуждение, насилие, если хотите. А какое насилие совершает парламент, в данном случае присяжные? Он лишь принимает законы как правила поведения людей и руководство для государственных служащих. Парламент – идея власти, её предпосылка, её остов, но не сама власть. Поэтому наделение депутатов властными полномочиями и иммунитетом, создание властных органов типа различных комиссий есть грубейшее извращение идеи представительной власти, это извращение и разрушение государства, что мы и наблюдаем.
– Как же осуществляется демократия подбора?
– Существует строгая теория больших чисел, которая позволяет с определённой надёжностью установить тот объём выборки, на основании которой мы можем точно знать мнение генеральной совокупности людей.
– Вы считаете, что случайная выборка лучше отражает мнение народа, чем выборы делегатов?
– Несомненно. В процессе выборов мнение людей искажается дважды: с одной стороны им манипулируют для того, чтобы избрать нужных людей, то есть для защиты частных интересов. И во-вторых, представление большинства о кандидате основывается на том, какой образ ему состряпают средства пропаганды.
Но сам факт стремления к власти уже говорит о том, что человек болен, его лечить надо, спросите об этом любого психиатра. Центральным условием власти должно стать то, что в законодательном учреждении будут работать люди, испытывающие отвращение к власти или, по крайней мере, не отличающиеся страстью ко власти от среднего гражданина.
– Как Вы таких найдёте? Через тесты?
– Зачем же? Есть рандомизированный подбор на основе закона больших чисел. Человек овладел теорией вероятности, с огромной точностью взвесил частицы атомного ядра, имеет мощные компьютеры, с помощью которых можно рассчитывать траекторию для сбивания ядерных боеголовок, создал банковские системы с кредитными карточками – и при этом никого не боится, что его обманут; несмотря на все эти достижения, в самой ответственной области своей жизни наш современник пользуется архаической, можно сказать, варварской системой выборов, которая по структуре и технологии не отличается от структуры, использовавшейся греками для остракизма более трёх тысяч лет назад!
Современные методы информатизации позволяют иметь банк данных о каждом гражданине. Из миллионов избирателей, имеющих право быть избранными, методом случайного подбора подбирается примерно три тысячи человек, отвечающих признакам, предусмотренным Конституцией. На эту операцию уйдёт не более 10 часов. Все остальные детали и подробности – вопрос технологии.
Если пойти по этому пути, в итоге произойдут радикальные изменения всей политической жизни страны. Во-первых, станет полностью бессмысленной всякая борьба за власть. Властные возможности депутата становятся мизерными и непривлекательными для субъектов, жаждущих управлять людьми. Любые организации – явные или тайные, имеющие цель захвата власти, квалифицируются преступными, а члены – государственными преступниками.
Депутату, работающему в парламенте, будет запрещено не только участвовать в деятельности фракций, но и общаться с руководителями партий. Единственное право депутата – нажимать кнопки «да» или «нет».
– Ну допустим. А вездесущее лобби?
– Интересы лобби будут концентрироваться не на депутатах, а на экспертах, отстаивающих или отвергающих законопроект.
– Так их скупят на корню!
– Пусть покупают, тем сильнее они будут доказывать в прениях свою правоту. Таланты должны поощряться. Ведь эксперты представляют закон – принимают его другие.
– Всё это прекрасно. Но где гарантии, что законы будут исполнять?
– Это – риторика насильников и невежд: считать, что закон можно заставить действовать только через устрашение и посредством системы бюрократии, стоящей на его страже. Хороший закон обладает свойством самодвижения и самореализации.
Из «Общей газеты»
Ещё в главе «Гражданин - государство - мир»:
Властострастие – признак болезни?
Насколько здоров мир? (Соединённые Штаты и мир XXI столетия глазами Алвина ТОФФЛЕРА*)