Стрельба по реальным целям
Первая серия стрельб по самолётам-мишеням была проведена с 26 апреля по 18 мая 1953 года. На полигон прибыли Б. Л. Ванников, В. М. Рябиков, А. Н. Щукин, С. Л. Берия.
Первый пуск по самолёту-мишени был произведён 26 апреля. Был ясный безоблачный день, какие часто выдаются весной в тех местах. С аэродрома, находившегося неподалёку от полигона, взлетели три самолёта: бомбардировщик Ту-4, предназначенный для использования в качестве мишени, и два истребителя сопровождения.
Бомбардировщик Ту-4 – один из самых больших советских самолётов того времени и к тому же почти полная копия американского бомбардировщика Б-29 «Сверхкрепость» – именно с него американцы сбрасывали атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки.
Самолётов с радиоуправляемым взлётом в то время ещё не было.
После того как самолёты выходили на боевой курс, экипаж самолёта-мишени спускался на парашютах. Самолёт сопровождения докладывал: «Экипаж покинул мишень» – и уходил с боевого курса. Дальнейшее управление самолётом-мишенью, в том числе и вывод мишени при необходимости на повторные заходы, осуществлялось командами, передаваемыми станциями радиоуправления МРВ-2. Самолёт сопровождения был готов уничтожить мишень в случае нештатной ситуации.
Именно в тот день на 10-километровой высоте зенитной ракетой В-300 над заволжской степью был впервые сбит бомбардировщик-мишень Ту-4. Если не принимать во внимание эмоциональную сторону этого события, то стандартным языком докладов и рапортов можно написать, что этим пуском было продемонстрировано появление в нашей стране нового эффективного средства борьбы с воздушным противником, способного отразить нападение с воздуха в любых погодных условиях, в дневное и ночное время.
По результатам пуска был сделан очень содержательный отчёт. В нём были приведены материалы по условиям проведения испытаний и результатам работы всех средств станции Б-200, боевого варианта изделия В-300 (серийные образцы № 0068005, 0078001, 003051) и штатного стартового оборудования. 23 мая 1953 года отчёт был подписан А. А. Расплетиным, П. Д. Грушиным, Я. И. Трегубом и утверждён ответственным руководителем испытаний В. Д. Калмыковым и начальником в/ч 29139 гвардии генерал-лейтенантом артиллерии П. Н. Кулешовым. С этого времени согласно указанию ТГУ все отчёты с полигона стали уходить с грифом «Сов. секретно».
28 апреля 1953 года были произведены последующие пуски по самолёту-мишени Ту-4 (пуски № 129 и 130). К середине мая количество уничтоженных «Беркутом» Ту-4 достигло пяти.
Успешное завершение апрельско-майских стрельб (а всего в ходе комплексных испытаний опытного образца «Беркута» с 18 сентября 1952 года по 18 мая 1953 года был выполнен 81 пуск) явилось достойным итогом всей огромной предшествующей работы. Начальство отбыло в Москву. Улетел в Москву для оформления итогового отчёта и А. А. Расплетин.
От постановки задачи – создать принципиально новый вид вооружений, каким тогда являлось зенитное управляемое ракетное оружие, до её решения – поражение этим оружием самолётов-мишеней – прошло менее трёх лет. Возможность такого сегодня нельзя представить не только наяву, но и во сне.
Предполагалось, что проведённые стрельбы станут итоговым сдаточным этапом полигонных испытаний ЗРК «Беркут». Об успешном завершении испытаний готовились доложить правительству. С этой целью даже нарушили строжайший режим секретности: для съёмки специального фильма на стрельбы были впервые приглашены кинодокументалисты. Снятый ими 3-4-минутный фильм стал единственным документальным рассказом о боевой работе «Беркута», фрагменты которого можно посмотреть в музее КБ-1.
Использование Ту-4 в качестве самолёта-мишени для испытаний зенитной ракетной системы было обусловлено прежде всего тем, что для уничтожения самолётов именно такого типа – «летающих крепостей» (аналогом которых и являлся Ту-4) и предназначался «Беркут». В задании, утверждённом руководством страны, так и было записано: «поражение целей типа тяжёлого бомбардировщика Ту-4». Однако Ту-4, при всех своих достоинствах, был самолётом совсем другой, ещё доракетной эпохи.
Создаваемой же зенитной ракетной системе рассчитывать на встречу с его аналогами в настоящих боевых условиях уже не приходилось. В начале 1950-х годов небо вовсю бороздили реактивные бомбардировщики, превосходившие своих поршневых предшественников по всем параметрам. Начинала создаваться в США и «стратосферная крепость» Б-52.
В этой ситуации руководство полигона, после проведения первых успешных перехватов Ту-4, вышло к руководству КБ-1 с предложением использовать в качестве мишени более современный реактивный бомбардировщик – реактивный Ил-28, близкий по размерам и возможностям к новейшим зарубежным аналогам.
Расплетин не видел никаких трудностей и ограничений при работе комплекса по самолёту Ил-28. Ещё в докладной от 20 августа Калмыков и Расплетин уведомляли Берию о проведении облётов по самолёту Ил-28, и все материалы облётов были переданы Н. А. Лившицу для моделирования пуска комплексом «Беркут».
Вопреки ожиданиям подобное предложение натолкнулось на самое серьёзное противодействие находившегося на полигоне Сергея Берии, однозначно заявившего: «Раз записано Ту-4, значит, ничего другого не использовать!»
Понять его логику было несложно: за три года работ все, кто занимался «Беркутом», неоднократно сталкивались с примерами того, чем может обернуться даже самое незначительное отступление от утверждённого руководством страны документа. Обращение Кулешова к Расплетину тоже ничего не дало Кулешову – Расплетин не мог разгласить данные докладной на имя Л. П. Берии, имевшей гриф «Сов. секретно, особой важности». Кулешов лишь понял, что Расплетин знает об этом много больше, но не может говорить.
Кулешов, которого поддерживали военные, продолжал настаивать на своём, предъявив сомневающимся нечто вроде ультиматума: «Не хотите участвовать в подобных испытаниях – мы их проведём своими силами».
В Москву немедленно полетели жалобы. Узнав о возникшей на полигоне проблеме, Л. П. Берия решил не накалять обстановку. Наоборот, чтобы разрядить её, направил в Капустин Яр Бориса Львовича Ванникова с поручением: «Разобраться и доложить!»
Утром Ванников самым внимательным и заинтересованным образом выслушал на совещании и сторонников, и противников ракетных перехватов Ил-28. Причём ни словом, ни жестом он не показал своего предпочтения той или иной точки зрения. С тем же спокойным видом Ванников после обеда уехал в Москву, оставив полигонных спорщиков в недоумении. Как и о чём он говорил в Москве с Лаврентием Павловичем – можно лишь догадываться, но пришедшая на полигон через день шифровка расставила всё по своим местам: «Указание: проверить систему по самолёту Ил-28».
В марте 1953 года страна перенесла огромное потрясение, связанное со смертью И. В. Сталина. Но это событие практически не отразилось на темпах проводившихся на полигоне работ. Всё та же чёткость и напряжённость, те же отношения с высшим руководством.
В день похорон Сталина военные с ЦРН и стартовой позиции, представители промышленности, сотрудники были собраны на жилой 31-й площадке. Выслушали траурные речи с Красной площади, по одному выступлению от военных и от промышленности – и на работу.
Ещё в главе «Система «Беркут». 1950—1955»:
Определение облика системы «Беркут»
Стрельбы по имитируемым целям в замкнутом контуре
Стрельба по реальным целям
Последствия ареста Л. П. Берии
Работа на подмосковных объектах