Обезьянничанье? Оригинальничанье? Нет! Самобытность
В наше время очередной смены вех невежда да ленивый не упоминали всуе имя русского философа Ивана ИЛЬИНА. Нарастающая популярность мыслителя не только радует, но и настораживает. Его берут в союзники и те, кто не в состоянии освоить его взгляды целостно и честно, и те, кто заимствует напрокат одну яркую, но всё-таки чужую мысль за неимением собственных и использует её далеко не безгрешно...
Поводом к написанию публикуемой сегодня статьи послужили теоретические построения евразийцев. При всём своём интересе и по сей день полемика с ними носит частный характер. А значительные по своей глубине и прозорливости размышления философа над проблемой о самобытности и оригинальности, безусловно, методологически основополагающи и не только способствуют адекватному пониманию сути происходящего, но и намечают выход из замкнутого круга привычных решений.
Мы оставили в статье только то, что, на наш взгляд, и современно, и вечно, и отказались от излишеств полемического задора. Да простит нас автор за такую вольность!
.jpg)
Автор фото: Р. Прошкин (12 лет)
Россию надо творить
В сердце русского патриота живёт глубокое и верное чувство, что за Россию надо бороться, что её надо как-то спасать и творить. Редко кто может сказать, что именно надо делать, как бороться, как спасать, как творить. Здесь часто больше мечты, чем воли; больше тоски, чем видения и разумения; больше тревоги, чем дела. Заряд чувства налицо, но опыта, умения, уверенности, волевого разряда не хватает. Отсюда некоторый бесплодный застой, обилие настроения и, как всегда в таких случаях, симптомы брожения и разложения.
Многие чувствуют, что необходимо бороться, спасать и творить и внешними поступками (политическая и военная активность), и ещё каким-то внутренним деланием. Но каким? В чём оно состоит? Надо как будто что-то доказывать, куда-то тянуть, чему-то предаваться, что-то внутри себя культивировать, что-то восхвалять, а что-то осуждать... Но что? Но куда? Но к чему?
Проснувшийся патриотический инстинкт, оглушённый и подавленный великим крушением, беспомощно силится найти духовно верный исход и не находя – мятётся и болеет. Это естественно: не так легко вообще дастся инстинкту духовная культура, то есть духовное прозрение, духовное умение, духовное делание.
И как всегда, в такие периоды всплывают на поверхность прежде всего и легче всего публицистические знахари, они же демагоги, – всплывают для того, чтобы подсказать прозревающему, но ещё не прозревшему инстинкту самую лёгкую, самую дешёвую, самую плоскую формулу, чтобы толкнуть его по линии наименьшего сопротивления; чтобы указать ему такой исход, который тешил бы самодовольство, закрывал бы от него наличные язвы и предстоящие трудности и опасности, разжигал бы в нём слепую страсть и нелепые пристрастия и проваливал бы всё дело его прозрения и воспитания в новую яму, в новое, нередко обратное заблуждение и блуждание...
Всякая великая национальная культура самобытна. Но тайна самобытности такова, что тот, кто начнёт её нарочно искать, выдумывать, высиживать, расколупывать, сочинять для неё рецепты и стряпать её по этим рецептам, тот неизбежно впадёт в самое жалкое оригинальничанье.
Безразлично, каков будет этот рецепт: протяжённо-сложенный или коротенький, отвлечённо-туманный или обидно ясный, бойкое ходячее словечко или жест кулака. Всё равно. Ибо на этих путях духовная самобытность не создаётся, а утрачивается.
Такому искателю, если искателем можно назвать того, кто с радостью хватается за первый попавшийся вздор, самобытность не даётся как клад, который от каждой новой неумелой попытки только уходит всё глубже в землю...
Духовная самобытность есть живая тайна; она впервые обнаруживается в непосредственном цветении простонародного духа; она явлена и оформлена у национального гения. Но рассудочные, приват-доцентские выдумки – чужды ей и мертвы перед её лицом, и чем они притязательнее, тем они курьёзнее и поучительнее в своей немощи.
Конечно, застоявшееся настроение может ухватиться и за такую выдумку, принять её всерьёз и даже уверовать в новое откровение. Но кроме путаницы и соблазна, а главное безнадёжного продешевления, из этого ничего не получится...
.jpg)
Петрушка-иностранец: Бульон, бутерброд, консоме... Я по-русски не понимэ! Автор рисунка: С. Судейкин
Подражать? Смотря чему...
Какая глубокомысленная, какая прозорливая теория!.. За последние двести лет Россия якобы утратила свою самобытную культуру, потому что она подражала Западу и заимствовала у него. Но, чтобы восстановить свою самобытность, она должна порвать с романо-германским Западом, повернуться на Восток и уверовать, что настоящими создателями её были Чингисхан и татары...
Рецепт дан. И все те, кто достаточно легковерны и простодушны, а главное, кто достаточно плохо знает историю России, могут с успокоенной душой принять этот рецепт и новую кличку и уверовать в новый путь...
Подумайте, в самом деле, как всё убедительно и ясно. Весь вопрос о самобытной духовной культуре сводится к тому, куда именно всем шарахнуться: вот двести лет (якобы) шарахались на Запад, ясно, что вышел провал, значит, надо шарахнуться на Восток. А ведь в человеческой жизни так обстоит всегда и во всём: спасение всегда состоит в том, чтобы удариться в другую противоположность.
Переголодал – значит, теперь объедайся; кутался – значит, ходи голым; страдал манией преследования – спеши развить в себе манию грандиозу; фальшивил на полтона вверх – спокойно фальшивь теперь на полтона вниз. Так и тут: обезьянничал у Запада – ясно, начинай немедленно обезьянничать у Востока. Разве не так? Ведь вопрос духовной самобытности есть вопрос географического и этнографического припадания.
Но почему же нельзя без припадания? Разве самобытность не в том, чтобы быть перед лицом Божиим самим собой, а не чужим отображением и искажением? Ни Восток, ни Запад, ни Север, ни Юг... Вглубь надо; в себя надо; к Богу надо!.. Почему же именно в Азию, почему на Восток?..
Но откуда же известно, что нас погубил Запад, а не наше собственное неумелое подражание? Из чего же видно, что наша самобытность за двести лет погибла?
Ну а в чём же выразилась наша самобытная культура за двести лет? Ни в чём! Ничего русского! Ничего самостоятельного! Ничего первоначального, почвенного! Сплошное подражание гнилой германо-романщине: вся государственность от Петра I до Столыпина; вся поэзия от Державина до Пушкина и Достоевского; вся музыка от Глинки до Рахманинова; вся живопись от Кипренского до Сомова; вся наука от Ломоносова до Менделеева и Павлова. Где во всём этом здоровая и самобытная стихия Чингисхана?..
В Россию надо верить
Русскому человеку можно и должно быть русским. Но невозможно и нелепо натаскивать себя на русскость. Или он по бытию своему уже русский, тогда ему нечего натаскивать себя на это. Или же он по бытию своему уже не русский, и тогда ему не стоит трудиться с этим натаскиванием. А русский человек, – и в своих гениях, и в своей массе, – конечно, оставался русским на протяжении последних двухсот лет. Натаскивать себя можно только на чужое.
Этот рецепт совсем не противопоставляет русскую самобытность заимствованию, нет, он противопоставляет одно заимствование и подражание, неодобряемое, другому заимствованию и подражанию – похвальному. Долой пресмыкание перед Западом! Да здравствует пресмыкание перед Востоком!
Для чего это? Не бред ли это?
Ведь если бы эта вздорная идея удалась, Россия поистине утратила бы себя целиком и до конца... Поистине среди противоестественных идей, приходящих в голову досужим людям, трудно найти идею более умную и патриотичную.
Нам, русским, надо понимать и помнить, что духовная самобытность нарочито не выдумывается и не вымучивается. Она осуществляется сама собой, нечаянно и непроизвольно. Она нисходит, как дар, и осознаётся не до своего обнаружения, а после него.
Чтобы жить и творить самобытно, надо быть тем, что тебе уже дано, но быть страстно, цельно и интенсивно. И в этой страстной цельности искать Божественного... И тогда окажется, непроизвольно и незаметно, что в тебе жил и тобою творил национально-самобытный дух твоего народа.
Только не ищи своего личного, особенного, не ищи нарочно ни своей личной, ни национальной самобытности и, главное, отложи тщеславие и не оригинальничай.
А ищи Предмета. И питай свою душу созданиями русского всенародного и личного гения: молитвою, песней, стихом, сказкой, историей, зодчеством, пляской.
И тогда национальная духовная самобытность расцветёт сама в твоём видении и делании.
Иван Ильин. Русская мысль. Кн. I, Париж, 1927
Ещё в главе «Жизнь — творец — искусство»:
О добре на завалинке (медитация в российском вкусе)
Обезьянничанье? Оригинальничанье? Нет! Самобытность