Новая семья
Личную жизнь Расплетина война беспощадно нарушила. В блокадном Ленинграде погибли мать и жена. В Сибири, у родственников жены, находился сын Виктор.
В конце лета 1943 года Расплетин получил 16-метровую комнату в районе Сретенки на тихой улице Хмелёва, в доме 17.
В предвоенные годы, – когда с первой женой Ольгой семейная жизнь не сложилась, они развелись в 1938 году по настоянию Ольги, – приблизительно в 1940 году Расплетин познакомился с сестрой своего друга Николая Курчева Ниной – дочерью рабочего-металлиста Ижорского завода Фёдора Семёновича Курчева.
Семейная жизнь у неё не сложилась, она одна воспитывала дочку. Нина сразу признала верховодство Расплетина, с пониманием относилась к его работе. Но их сближению мешало очень тёплое отношение Александра Андреевича к Ольге и своему сыну. Расплетин так и не смирился с разводом: продолжал помогать им материально и не стремился сблизиться с Ниной.
Несмотря на частые визиты к Курчеву, Расплетин продолжал много работать, не снижал напряжённого темпа жизни и сохранял хорошие отношения с бывшей супругой. И всё-таки Ольга решила ограничить общение отца с сыном, отправив Виктора к своим родителям в Курган, где мальчик находился до 1943 года. Скорее всего, причиной такого поступка была тяжёлая болезнь Ольги.
Из Ленинграда Нина была эвакуирована в самом начале войны, а Ольга эвакуироваться не могла, так как врачи категорически не рекомендовали делать это. Так Оля и умерла в голодном Ленинграде. Об этом свидетельствуют блокадные письма Расплетина Курчеву.
И всё же молодость брала своё, а трудности только сближали Александра и Нину. После смерти Ольги у Расплетина уже не было моральных причин отказаться от внимания Нины Фёдоровны. Когда Александр Андреевич получил комнату, сразу написал ей, чтобы приезжала. Появилась новая семья. «Личный состав» квартиры составлял семнадцать человек. Расплетин сразу вызвал к себе сына и удочерил дочку Нины Фёдоровны – Риту.
Он одинаково тепло относился к обоим детям, не делая разницы между ними, и воспитывал дочку Нины Фёдоровны как родную. Дети учились в школе, а Нина пошла работать в институт, где трудился и Александр Андреевич. Он устроил Нину в лабораторию своего друга и соратника по Ленинградскому НИИ телевидения Оганова Николая Ивановича. Устроив Нину Фёдоровну сестрой-хозяйкой в лабораторию Оганова, он дал ей возможность практически полностью быть в курсе событий в институте.
В Нине Фёдоровне он наконец обрёл возлюбленную, для которой в жизни главным был он и его работа. Это была выстраданная любовь, проверенная временем и суровыми испытаниями военного лихолетья.
Она много слышала от брата о его работах в предвоенном Ленинграде, а теперь и сама увидела его огромную работоспособность, его отношение к людям и их любовь к нему, его отношение к работе, без которой он не мог существовать. И она всячески помогала ему, оберегая от каких-либо семейных невзгод и неприятностей.
Она безгранично верила ему, умела ждать, создавая все условия для нормального отдыха не только дома, но и в санаториях, делала всё возможное, чтобы снять ту огромную моральную нагрузку, которую он постоянно испытывал. И то, что он в последние годы регулярно отдыхал и лечился в санаториях, – огромная заслуга Нины Фёдоровны.
Жизнь в коммунальной квартире не была безоблачной, но в целом она запомнилась ему хорошими, добрыми отношениями, взаимовыручкой, помощью за детьми. Ещё до приезда Нины Фёдоровны в Москву Расплетина пригласили выступить с докладом по одной из разработок лаборатории на совещании в наркомате. За доклад Расплетин был спокоен, а вот внешний вид оставлял желать лучшего.
Заглянул на Сретенке в комиссионный магазин, подобрал по своей внушительной комплекции тёмно-синий костюм. Не новый он был, но вполне приличный, цена тоже была более чем приличной. Упросил продавца отложить покупку на часок и быстрым шагом отправился домой.
Зашёл к соседке, у которой, по слухам, всегда деньжата водились, объяснил, что в наркомат вызывают, надо костюм купить, но денег немного не хватает. Попросил взаймы на день: послезавтра получка – верну. Соседка была женщиной прижимистой, ей и в голову не могло прийти, что этот крепкий мужчина с красным лицом и в потёртом костюме, который, по её мнению, то ли примусы ремонтирует, то ли кастрюли паяет в какой-нибудь захудалой мастерской, станет обладателем солидной премии.
Она выудила из комода пачку денег и, словно про себя о чём-то размышляя, начала раскладывать их отдельными стопками. Потом встрепенулась и начала говорить, что это ей надо на то-то и на то-то... И в конце: «Нет, не могу дать денег». Пошёл к себе. Внутри всё кипело. И не потому, что не дала, – как обставила отказ! На кухне «поплакался» соседке Анне Ивановне Бойдюк. Та, ни слова не говоря, принесла всю свою зарплату, которую только что получила. Он взял недостающие деньги и помчался в магазин.
А та соседка-скряга, когда Расплетин приобрёл автомобиль «победу» и возился с ней под окнами, всякий раз старалась завязать разговор. Видимо, переживала, что дала такую промашку: мужчина-то оказался серьёзным!
Вспоминая о тех днях, Анна Ивановна Бойдюк писала:
Александр Андреевич запомнился мне как добрый, наделённый бескрайним чувством юмора. Помню, поздней осенью в самом центре их комнаты вздулся потолок. Жена его, Нина Фёдоровна, говорит: «Сходил бы на чердак, посмотрел, в чём там дело». Он был лёгок на подъём. На чердаке сориентировался, где центр их комнаты. Подошёл туда... Это, конечно, надо было видеть. Потолок под ним проваливается, он «вплывает» в комнату и... остаётся в «подвешенном» состоянии: успел ухватиться за балку потолочного перекрытия.
Мы, конечно, детей по соседям. Холодно. А он категорически отказался «эвакуироваться». Луна через проём в потолке в разбитое чердачное окно показывается, а он пододвинул кровать так, чтобы видеть её. Надел шапку-ушанку. Улёгся. Закурил. И начал напевать популярную в то время песенку «Говорят, соседу Феде чудеса творят соседи, а я сам, а я сам, я не верю чудесам.
Вот ведь какие люди бывают. Жене говорил: «Ничего, потерпим, другие же живут». Так они и жили, пока в 1951 году КБ-1, где А. А. Расплетин работал заместителем главного конструктора, не получил от правительства подарок – жилой дом по Ленинградскому проспекту, 48.
В этом доме он получил трёхкомнатную квартиру – по тем временам очень даже приличную. И здесь Нина Фёдоровна сумела создать для Александра Андреевича «идеальные» условия для жизни и отдыха.
Ещё в главе «Московский период. 1942—1950»:
Роль А. И. Берга в создании Совета по радиолокации
Самолётные радиолокационные разработки
Новая семья
Перспективы развития отечественного телевидения
Телевизионный стандарт 625 строк
Работа комиссии по радиолокации
Предложения комиссии по телевидению
Станция наземной артиллерийской разведки СНАР-1. Идея Расплетина