Неизвестная одиссея забытого Павла Новгородцева
А. Камю однажды заметил: «Книги Коперника и Галилея оставались под запретом до 1822 года. Три «века упрямства...» В нашем двадцатом веке примеров такого упрямства было гораздо больше. И отечественная культура последних десятилетий тоже дала миру выдающихся мыслителей, философов. Но тоже имена многих из них – вспомним хотя бы Н. А. Бердяева. С. Н. Булгакова, С. Л. Франка, Н. А. Лосского и ещё немалого числа других – по-настоящему их соотечественники открывают для себя только ныне. Каждый из этих мыслителей по-разному через осознание кризиса своего общества искал и находил «смысл истории», размышлял о судьбах России, о том, как её благоустроить.
Имя Павла Ивановича Новгородцева (1866–1924 гг.) – видного российского юриста, правоведа и философа, необычного даже на фоне блестящей плеяды российских учёных, против своей воли оказавшихся за пределами России, – остаётся по сей день втуне. Держат его крепко в тени многие нынешние историографы правящей волны.
В Большой Советской энциклопедии (2-е изд., т. 34, с. 366. – 1955 г.) Новгородцев был лишь упомянут как один из руководителей «Правого центра» – контрреволюционной организации «русской крупной буржуазии и помещиков (февраль – март 1918 г. в Москве)». Позже на длительное время его имя вообще исчезло из специальных справочников.
А что же писали о нём «предшественницы» БСЭ – «старорежимные» энциклопедии? У Брокгауза и Ефрона (т. 28, с. 706) читаем: «Исходя из убеждения, что современные сомнения в моральной и общественно-воспитательной ценности права имеют глубокие корни в новейшей эволюции правовых идей, Новгородцев подверг критическому пересмотру все основные политико-юридические понятия наших дней». А вот «Энциклопедический словарь Гранат» (т. 30. с. 282-284), в частности, отмечал, что Новгородцев «принимал деятельное участие в общественной жизни как один из представителей прогрессивных кругов». Он состоял членом кадетской партии с самого начала её основания и даже однажды отбывал тюремное заключение за свои либеральные выступления. Он известен и как член Государственной думы. И одна из его работ – сборник «Проблемы идеализма» (1903 год), изданный Московским психологическим обществом «в эпоху освободительного движения» (он был, как бы мы сейчас сказали, ответственным редактором и составителем его), – сыграла «свою роль в обосновании идеологии либеральных и неосоциалистических радикальных кругов».
Это как раз в те времена, когда имя Новгородцева отметил будущий вождь Октябрьской революции 1917 года. Высказывание Ленина пока единственное из его известных о Новгородцеве, но оно на многие годы определило официальное отношение к нему власть держащих после 1917-го. А было так, что в своей статье «Рабочая и буржуазная демократия» в газете «Вперёд» в январе 1905 года Ленин отметил, что «идея свободы не обнажается, а именно подкрашивается идеализмом у новейших философов буржуазной демократии – Булгакова, Бердяева, Новгородцева и прочих ...» / ПСС. т. 9, с. 187. Уже одно упоминание Новгородцева в таком кругу «опороченных историей» представителей российской культуры в 20-40-е годы означало для него забвение.
Но дело не только в «идеализме» Новгородцева. Судите сами: могло ли прийтись по вкусу большевистской власти то, что он, многие годы посвятивший истории философии права (1893–1913 в Московском университете, в 1921–1924 годах – в Пражском), был создателем концепции правового демократического государства. Личность в таком государстве, конечно, должна быть единственной высшей реальностью и основой для прогрессивного развития общества. Будучи автономной в отношении социальных условий, она руководствуется в своём поведении прежде всего нравственными нормами.
«В сфере относительного исторического прогресса, конечно, – считал Новгородцев, – не может быть преодолено противоречие между идеалом и действительностью. Именно поэтому все теории, как, например, и марксизм, которые обещают разрешение земных, социальных, моральных противоречий, утопичны».
К этим выводам учёный пришёл, отдав много лет изучению политических идеалов народов древнего, нового мира, нового времени. И его лекции по этим проблемам в Московском университете собирали огромные аудитории, принося ему славу, сопоставимую с той, что имел великий русский историк Василий Ключевский, рассказывавший о прошлом своего отечества.
Естественно. Новгородцев не мог не коснуться места и роли марксизма в истории России и судьбы того, что потом более молодые соотечественники российского учёного назвали «идеями ленинизма». Стоит вспомнить, что главная, «звёздная» книга Новгородцева, в которой он чётко доказал утопичность взглядов Маркса и Ленина, пролежала в ленинском кабинете в Кремле более 70 лет: именно в кабинете, а не в тех шкафах, которые имеются в кремлёвской квартире вождя. Мимо неё ходили тысячи людей, но она оставалась недоступной – взять её в советских библиотеках было невозможно: на долгий срок книгу упрятали в спецхраны!
С территории Советской республики автор монографии «Об общественном идеале» выехал в 1917 году. Однако, несмотря ни на что, Новгородцев смог издать повторно эту работу (Киев, 1919 год), пользовавшуюся огромным спросом. Потом она ещё дважды вышла в Берлине, куда стекалась со всей России эмигрирующая российская интеллигенция. К Ленину-то как раз попал и надолго встал на книжную полку его кремлёвского кабинета именно томик 1921 года.
Троцкий прочитал эту книгу в 1922 году, когда решалась судьба «первых диссидентов-профессионалов», которых по распоряжению Ленина и Политбюро ЦК РКП(б) спецорганы собирали со всей страны и изгоняли партиями и группами за границы Советской республики. На стол Троцкому книгу положили в октябре. С книгой были знакомы многие из окружения вождя. Можно предположить, что она была весьма популярна среди руководящей верхушки ленинского Политбюро!
«Жить – значит проверять», – говорил Альбер Камю. Новгородцев верил, что человечество, а не население отдельно взятых стран могло бы осуществить общественный идеал путём длительной эволюции. Именно эволюции отнюдь не движения в стиле «до основанья, а затем...»
Давайте проверять идеи нашего соотечественника Павла Новгородцева на себе.
Олег Соловьёв
Ещё в главе «Гражданин - государство - мир»:
Неизвестная одиссея забытого Павла Новгородцева