На радиозаводе им. Коминтерна
В Ленинграде Расплетина встретил Теодор Гаухман с друзьями-радиолюбителями. Уже по дороге с вокзала Гаухман рассказал, что Расплетина готовы взять на работу радиомехаником на радиозавод им. Коминтерна. Хоть завтра!
«Тебе повезло, под началом Минца будешь», – продолжал Теодор. Кому из радиолюбителей того времени не было знакомо имя Александра Львовича Минца.
14 февраля 1930 года Расплетин пришёл в отдел кадров, где его оформили радиотехником, но место работы должен был определить А. Л. Минц. В те годы все научные направления на заводе Коминтерна находились в поле зрения А. Л. Минца – научного руководителя завода, который определял тематику исследований и который обязательно беседовал с новыми работниками.Такая беседа состоялась у него и с Расплетиным.
Это была беседа знакомых, увлечённых общим делом специалистов, и протекала в очень тёплой обстановке. Разницы в возрасте между ними практически не чувствовалось. Говорили о КВ, о конструкциях надёжных КВ-радиостанций для РККА. Уже тогда стоял вопрос о её оснащении передвижными КВ-радиостанциями.
Расплетин рассказал о своих впечатлениях от первой ламповой КВ-радиостанции «АЛМ», автором которой был А. Л. Минц и которая с 1923 года находилась на вооружении Красной армии. Ознакомился он с ней в Рыбинске, у военных связистов. Отмечая устойчивость работы станции в заданных режимах, Расплетин отметил возможность повышения характеристик станции.
В свою очередь, А. Л. Минц рассказал Расплетину о военизированном движении коротковолновиков, о работах в Академии связи им. С. М. Будённого, об организации опытной лаборатории при постоянном представительстве ОПТУ в Ленинграде. Минц также одобрил уже налаженные связи Расплетина с Гаухманами, Доброжанским, Стромиловым, кафедрой телефонии Академии связи.
Они обсудили итоги работы первой ВККВ, особенно результаты смотра образцов оборудования на выставке. Оба отметили предложение Л. А. Гаухмана о применении в КВ-передатчике импортного кварцевого генератора. Минц обратил внимание на монопольное положение американских фирм в области изготовления пьезокварцевых пластин, в Советском Союзе производство таких пластин не было налажено.
С ростом числа радиостанций необходимо установить в эфире строгую дисциплину, отметил Минц. Каждый радиопередатчик должен обладать высоким постоянством присвоенной ему рабочей длины волны. Работы в этом направлении уже начаты в группе инженера Е. С. Мушкина, но идут вяло, особенно это касается технологии изготовления пьезокварцевых пластин.
Поэтому Александр Львович предложил Расплетину для работы кварцевую лабораторию Павла Павловича Куровского в группе инженера Мушкина. Первоочередной работой Расплетина, по мнению Минца, должна стать разработка технологии изготовления таких пластин. Кроме того, ему надо сосредоточиться на проблеме точного измерения времени, подумать о конструировании стандарта частоты.
В завершении беседы Минц спросил о планах Расплетина по учёбе. Одобрив его планы по заочному обучению сначала в техникуме, а затем и в институте, порекомендовал в качестве последнего Ленинградский электротехнический институт (ЛЭТИ). Прощаясь, он спросил Расплетина, как он устроился с жильём, и очень огорчился, узнав, что у него пока нет своего угла. Минц тут же позвонил коменданту завода и попросил его разрешить Расплетину ночевать на заводе до решения вопроса о постоянном жилье. Так в один день Минц решил весьма важные для Расплетина вопросы работы и жилья.
В кварцевой лаборатории, которой руководил высокообразованный, талантливый инженер-физик П. П. Куровский, выпускник ЛГУ, Расплетина встретили приветливо, отвели рабочее место.
Коммуникабельный и неробкий Александр быстро освоился в новом коллективе. Сотрудники лаборатории поняли: новый техник лаборатории не только подкован теоретически, но и руки у него мастеровые. В числе его новых друзей оказались Генрих Гурчин, коренной ленинградец, и способная девушка Ольга Тверитина, приехавшая в Ленинград из Кургана.
Александр Расплетин резко отличался от окружавших Ольгу молодых людей. Прежде всего тем, что этот молодой человек жил работой. Её он считал главным, хотя не прочь был хорошо отдохнуть и повеселиться в кругу семьи и друзей. Одевался без претензий, но со вкусом: чёрный костюм, белая рубашка, хороший галстук. Эта одежда хорошо подходила к его коренастой фигуре и оттеняла волосы, румяное лицо. Вёл себя скромно, но естественно, шутил. Внушительная осанка, мягкие движения, ясные глаза и доверчивая улыбка вызывали расположение.
Он предпочитал хорошие марочные вина, с удовольствием танцевал фокстрот, но особенно любил танго. Его привлекали пластинки с записями мелодичной музыки, например, «Портрет», «Утомлённое солнце». Всякий раз заразительно смеялся, когда слушал утёсовскую «Муму». Очень нравились ему цыганские песни. Эти черты характера Расплетина – рыжеволосого, жизнерадостного парня с весёлыми глазами, любителя песен и плясок, различных розыгрышей, готового всегда прийти на помощь товарищам, – пленили Ольгу.
В 1932 году Ольга Викторовна Тверитина, будучи студенткой ЛЭТИ, вышла замуж за Александра Андреевича Расплетина, и в конце 1932-го у них родился сын Виктор. Однако счастливая жизнь молодожёнов закончилась в 1938-м, когда они развелись.
Сейчас уже трудно установить истинную причину развода, но, думается, поводом послужил невероятный ритм работы Расплетина. Ведь он работал очень и очень много и интенсивно. Его многочисленные ночные бдения по приёму телевизионных передач из Берлина и Лондона, работы в опытной радиолаборатории (ОРЛ) и Военно-коротковолновом отряде (ВКВО), командировки в Москву, знаки внимания со стороны знакомых и сотрудников лаборатории не могли не оставаться без внимания Ольги.
Возможно, причиной развода стала болезнь Ольги. Надо заметить, что, несмотря на развод, они оставались в добрых отношениях. Во время блокады Ленинграда, когда Ольга не могла быть эвакуирована на восток по болезни, Расплетин по возможности помогал ей жить в тяжёлых блокадных условиях.
Так, в письме своему другу Н. Курчеву от 22 декабря 1941 года Расплетин пишет:
Николай Фёдорович!
Горячо благодарю за папиросы. Они меня просто вывели из очень тяжёлого положения.
Коля, у меня несчастье, мама умерла 20-го в больнице им. Карла Маркса от ослабления сердечной деятельности и общего упадка сил. Сейчас я положительно не знаю, что делать.
Похороны – проблема № 1. Задерживается гроб, неудобно говорить о рытье могилы.
Ольга – проблема №2. Она осталась без присмотра. Пока её запираю дома и кое-как справляю роль хозяина (топлю по вечерам печь, варю баланду). После похорон матери приму все меры, чтобы поместить её в больницу.
Эвакуация наша откладывается на неопределённое время. В следующий раз напишу более подробное письмо. Сейчас тороплюсь по делам о похоронах.
Селезнёв улетел на самолёте и увёз к нашим письмо.
Ольга умерла в июле 1942 года.
Немного освоившись на новой работе, Александр вместе с Генрихом Гурчиным побывал в лаборатории КВ, которая размещалась в главном здании ЦРЛ на улице Лопухина в маленькой комнате на первом этаже, вход в которую вёл из кабинета технического директора В. Д. Тейковцева. Установленный там маленький передатчик работал на двух лампах типа Р-5. Ему отвечали из Германии, Швеции, Англии...
Оказалось, что и Расплетин общался с этой радиостанцией, находясь в Рыбинске. Ему показали журнал приёма радиолюбителей. Расплетин был приятно удивлён, что среди них были и его сообщения о слышимости в Рыбинске. Тогда же ему посчастливилось познакомиться с Дмитрием Аполлинариевичем Рожанским – известным советским физиком, с 1933 года членом-корреспондентом АН СССР, теоретические разработки которого способствовали созданию КВ-передатчиков.
Летом 1930 года Александр поступил на вечернее отделение Ленинградского электрослаботочного техникума. Учился по вечерам, домой приезжал поздно. Но учёба давалась легко. Уровень его технических познаний был значительно выше, чем у сокурсников, которых он постоянно консультировал. На работе также шло хорошо.
Расплетин с большим энтузиазмом взялся за решение предложенных Минцем задач. Окунулся в них с упоением, работал днём, вечером и даже в выходные. Одно смущало его – отсутствие жилья. Жить на заводе было неудобно. Надо было определяться с постоянным жильём. В самом Ленинграде снять комнату было пока не по карману. И как-то Гурчин посоветовал Расплетину отправиться в Лигово, где жили его родственники. И там Расплетину удалось снять маленькую квартирку: прихожая, кухня и комната.
Это место находилось в часе езды от работы. Вскоре туда переехали мать и брат. Мария Ивановна обеспечила ему надёжный семейный тыл, позволивший полностью сосредоточиться на работе и учёбе.
Ещё в главе «Довоенный ленинградский период»:
На радиозаводе им. Коминтерна
Телевизионные разработки в ЦРЛ
Довоенные разработки телевизоров