«Моя страна была мне мачехой...» (Мария Тенишева. Семейный портрет в талашкинском интерьере)
Её энергия, мысли и предприимчивость далеко превосходили её физические силы...
Кн. Е. Святополк-Четвертинская
Имя Марии Клавдиевны Тенишевой (1857–1928) относится к именам незаслуженно забытым. Оно как бы выпало из отечественной культуры. Даже сама память о ней не сохранилась. Улица в Смоленске, названная её именем в 1911 году, когда Тенишева стала почётным гражданином города, после её смерти была переименована.
Даже музей «Русская старина», подаренный Тенишевой Смоленску, плохо хранит память о ней; коллекция музея, неоднократно перетасованная и скрытая от наших глаз, гибнет в запасниках.
А что же Талашкино – имение Тенишевой под Смоленском? Всемирно известный в своё время центр русской культуры рубежа XIX–XX веков (её стараниями известный), который сегодня должен был быть не менее знаменит, чем мамонтовское Абрамцево, в запустении. Там замерла духовная жизнь, а последним, чудом уцелевшим памятникам архитектуры грозит гибель от разрушительной реставрации...
К сожалению, из-за многолетнего незаслуженного забвения Тенишевой на родине потеряно многое, что давало бы возможность исследовать её жизнь в её времени. Значительная часть документов и свидетельств, проливающих свет на малоизвестные страницы биографии княгини, уже невосстановима. Ушли из жизни почти все, знавшие её, потерян во Франции её архив; не удаётся найти её родных. Каждый день множит потери...
.jpg)
Тенишевское техническое училище
Слава Богу, что от Марии Тенишевой остались дневники-воспоминания. Лариса Журавлёва, одна из немногочисленных исследователей её жизни, оценивает их следующим образом: «Тенишева своеобразно рассчиталась с обществом, она... затронула теневые стороны больших художников, очень резко высказалась о высшем свете, церкви, царской армии, предпринимателях, торгующих «сахаром и совестью», то есть агонизирующая Россия предреволюционной поры предстала в самом негативном виде... Это редкий документ, написанный не в эмиграции по прошествии многих лет, а по следам событий, которые резко меняли жизнь и самой Тенишевой.
Главная тема дневников-воспоминаний – преодоление чего-то не устраивающего в самой себе, некой отчуждённости собственной семьи, окружения, стереотипа светской жизни, «темноты» народной, унылости российской жизни...
Все тенишевские начинания столетней давности не потеряли своей актуальности и в наше время. От понимания смысла деятельности ярких просветителей-меценатов, таких как Мария Тенишева, которую современники называли гордостью всей России, зависит главное – возможность продолжения начатого ими дела, но, увы, прерванного на взлёте, как дело самой Тенишевой в Талашкине.
***
Мария Тенишева личность во многом загадочная: тайной остаётся её происхождение. Отца своего она не знала. Росла под именем Марии Морицевны и, как во сне, припоминала, что в туманном детстве её называли Марией Георгиевной. В воспоминаниях одной из её учениц в годы эмиграции делается намёк, что отцом Тенишевой был царь Александр II.
Первой потребностью юности для неё была потребность в любви и свободе, почти как у лермонтовского Мцыри:
Я вырос в сумрачных стенах
Душой дитя, судьбой монах.
Я никому не мог сказать
Священных слов «отец» и «мать».
Сумрачными стенами были стены аристократического особняка в Петербурге. А полное одиночество было действительно таковым при здравствующей матери, чей тяжёлый характер разрушил всяческие контакты с дочерью.
Детская ранимость искала защиты: «...стала я очень гордой и даже выработала в себе манеру обращаться со всеми с утончённой холодной вежливостью». Клеймо чужой, незаконнорождённой отпечаталось на её характере. Впоследствии Мария Клавдиевна всегда будет делить мир на своих и чужих, причём при широчайшем общении круг своих всегда будет узким.
Пытливый ум Марии всегда домогался истины... Потребность познания, жажда учения стали ведущими после неудачного первого замужества, не давшего ни любви, ни свободы. Она была до крайности художественная натура, одарённая чудесным голосом, от которого все приходили в восторг. Учиться пению решено было ехать в Париж. Родные ответили категорическим отказом.
«Меня это не смутило», – пишет Тенишева (это очень характерный для неё ответ), – в моей деятельности нет ничего женского, всё, что я начинаю, я довожу до конца, умею быть стойкой, энергичной и самоотверженной». Такая характеристика может показаться слишком нескромной, но она совершенно справедлива.
После обучения пению в Париже Тенишева отказывается от артистической карьеры: «По правде сказать, меня и не очень тянуло окунуться в тот омут». Занятия живописью тоже не дали возможности чётко определить свой путь. Наступил период растерянности и депрессии.
И тут сама судьба посылает ей спасение – знакомство с князем Вячеславом Тенишевым и последующее замужество в 1892 году.
Встретив равного себе по внутренней силе человека, получив имя, княжеский титул и состояние, которым он доверял ей распоряжаться, Мария Клавдиевна постепенно обрела себя и нашла наконец-то своё дело, в котором смогла полностью реализовать дарованные ей природой таланты. Она стала известной на всю Россию меценаткой княгиней Тенешевой.
Ближайшая подруга княгини Екатерина Святополк-Четвертинская писала: «...Проживши на свете много лет, я видела много богатств, употреблённых на всякие прихоти, которым я не сочувствовала, но лучшего употребления своего состояния как княгиней Марией Клавдиевной, так и князем В. Н. Тенишевым я не встречала, а потому, не имея семьи, я окончательно посвятила свою жизнь их делам».
Пожалуй, главным делом Марии Тенишевой было просветительство: ею было создано Училище ремесленных учеников (под Брянском), открыто несколько начальных народных школ в Петербурге и Смоленске. Совместно с Ильёй Ресиным она организовала рисовальные школы, кроме того, ею были открыты курсы для подготовки учителей.
И, наконец, венцом её деятельности стало учреждение сельскохозяйственной школы 1-го разряда во Фленове (близ Талашкина).
«Созидательницей и собирательницей» называл Тенишеву Николай Рерих. Музею Императора Александра II (ныне Русский музей) в 1898 году она подарила большую коллекцию акварелей русских художников; Смоленску в 1911 году передала в дар созданный ею музей «Русская старина» с уникальной коллекцией русских древностей; собрала богатую коллекцию русских эмалей, пожертвовав часть этих собраний различным музеям. Тенишева субсидировала издание журнала «Мир искусства» вместе с Саввой Мамонтовым, материально поддерживала творческую деятельность Александра Бенуа, Сергея Дягилева и многих других.
.jpg)
Талашкино. Дом С. В. Малютина
Мария Тенишева была замечательным художником-эмальером, получившим всемирное признание. Она постоянно экспериментировала, сумев создать в своей мастерской более двухсот новых оттенков непрозрачных эмалей. Как художник, собиратель и исследователь искусства Тенишева была избрана членом нескольких европейских академий.
Главное дело жизни Марии Тенешевои – создание Талашкина – уникального культурного центра России рубежа XIX–XX веков, центра просвещения на Смоленщине.
Но никакое дело не поднимается в одиночку. Многие соратники своей верой, соучастием, любовью и прямым сотрудничеством помогали ей осуществить задуманное. Врубель и Рерих часто бывали в Талашкине. Мария Клавдиевна особенно была расположена к этим художникам, чувствуя в них родственные души, одарённые редкой по богатству фантазией.
Тенишева всегда тянулась к общению с людьми, живущими одними с нею художественными интересами, она энергично втягивала их в орбиту своей деятельности. Так родились мозаики и фрески Храма Духа, выполненные Рерихом, и чудесные врубелевские росписи дек балалаек. Так возникли Теремок и Театр Малютина, балалаечный оркестр Лидина...
Анализируя опыт Талашкина, можно, вероятно, утверждать, что здесь сложилось особое духовное сообщество художников, давшее нам ценнейшие произведения искусства. «Наши отношения – это братство, сродство душ, которое я так ценю и в которое так верю», – писала Тенишева.
Когда она надумала открыть в Талашкине мастерские кустарных промыслов и рисовальные классы, Врубель рекомендовал ей художника Сергея Малютина. За три года работы в имении сполна проявилась его буйная сказочная фантазия, художник смог раскрыться в полной мере.
По его проекту создан уникальный архитектурный ансамбль в Талашкине, построено здание музея «Русская старина», по милютинским эскизам создавалось убранство интерьеров и экстерьеров, делалась мебель, сани-возки, рождались на свет уникальные вышивки.
Круг её «своих» был и кругом её мужа. Вячеслав Николаевич Тенишев, несправедливо забытый соотечественниками, имеет множество заслуг перед Россией. Человек новой формации – князь-капиталист, промышленник, владевший крупнейшими заводами, он был прозван русским американцем.
С какими только областями человеческой деятельности не соприкасались интересы этого разносторонне и глубоко образованного человека. Его знали как прекрасного музыканта-виолончелиста (закончил консерваторию), этнографа и археолога-любителя. В Петербурге он основал коммерческое училище, ставшее широкоизвестным в стране.
Деяния супругов Тенишевых на благо России, их вклад в народное просвещение, их меценатство, широта интересов, высочайшая культура дают нам основание говорить об этих людях как о лучших представителях аристократической интеллигенции.
Взаимоотношения Марии Клавдиевны с мужем не были простыми. Он хотел видеть её другой – светской красавицей при муже, не одобрял её дружбу с художниками, не любил искусства, не разделял её увлечения стариной, то есть был по складу своему совсем другим, нежели она, человеком. Правда, всё разрешалось тем, что он уважал начинания Марии Клавдиевны, во всём помогал ей, щедро субсидировал её затеи.
Думается, что их совместная энергия была чрезвычайно велика. Это была творческая равнопотенциальная пара. Особенно это проявилось во время устройтельствй и проведения Всемирной выставки в Париже в 1900 году, где их энергии сошлись, удесятерились... и дали ошеломляющий результат, судя по фурору, произведённому тогда на парижан Русским отделом выставки.
Рядом с Тенишевой всегда была подруга детства – княгиня Екатерина Константиновна Святополк-Четвертинская. Она не оставила Марию Клавдиевну, овдовевшую в 1903 году, не покинула её в эмиграции, ей выпало скорбное дело похоронить Тенишеву. Будучи владелицей родового имения Талашкино до покупки его Тенишевой в 1903 году, она первая стала создательницей во Фленове школы грамотности.
Княгиня Екатерина как настоящий ангел-хранитель Марии Клавдиевны всякий раз приходила к ней на помощь в трудные минуты жизни. Их дружба – пример удивительной верности. Диаметрально противоположные по характеру, они, вероятно, прекрасно дополняли друг друга.
Тяжёлые годы эмиграции в Париже они провели вчетвером: две княгини, их няня (девушка Лиза) и Василий Алексеевич Лидин – организатор балалаечного оркестра в Талашкине. В Талашкине он был всем: мастером музыкальных инструментов, преподавателем, дирижёром, режиссёром спектаклей. Принимал гостей, улаживал конфликты. Про себя он говорил: «Я великий человек на малые дела». В эмиграции без него обе княгини не выжили бы...
Все они похоронены в одной могиле на кладбище Сен-Клу под Парижем: на плите выбиты четыре имени и четыре даты.
Николай Рерих называл это эмигрантское дружество, в котором всегда, как и в России, кипела жизнь, Малым Талашкином, что совершенно справедливо, так как эти четверо продолжали творить и существовать по тем же выработанным в «Большом» Талашкине законам – законам высокого духовного сообщества.
Особо следует сказать вот о чём. Что было сердцевиной, смысловым стержнем талашкинского дела? К чему тянулись и вокруг чего собирались люди? Своеобразным центром всего стала сельскохозяйственная школа. Для школы были выписаны лучшие учителя, собрана богатейшая библиотека, школа ориентировалась на последние достижения аграрной науки и имела богатейшую опытно-экспериментальную базу. Сельскохозяйственная экономия Талашкина была прообразом идеальной модели столыпинской реформы.
Именно к индивидуальному фермерскому хозяйству готовили выпускников школы, впоследствии ставших лучшими в крае специалистами-универсалами. Здесь было всё – от промышленного пчеловодства до промышленного коневодства.
Стержнем всей системы обучения стало возрождение традиционной народной художественной культуры как живительной жизнетворческой силы. Тенишева искала новый путь подготовки сельских специалистов, для которых духовные потребности стали бы ведущими, засветился бы свет в глазах крестьянских детей.
Высоко ценя русское народное искусство, Тенишева создала при школе мастерские кустарных промыслов, все эти традиционные ремёсла входили в программу обучения.
Художественные мастерские непрерывно расширялись и из учебного заведения превращались в производство.
.jpg)
Ворота в Талашкине
Мария Тенишева открывает в Талашкине «Скрыню» – первый в России музей этнографии русского декоративно-прикладного искусства, полагая, что размещение такого музея вблизи школы облагородит вкус учащихся.
Можно предположить, что княгиня Тенишева сознательно внедряла в своей школе этнопедагоских будней: .....в тогдашней жизни Талашкина всё представляло одно гармоническое целое, а над всем этим вознеслась церковь во имя Святого Духа.
После революции, как это происходило повсюду, крест с церкви сбросили. Строение бывшего храма долгие десятилетия служило зернохранилищем, его стены подвергались ежегодной дезинфекции. Поэтому сегодня не осталось и следа рериховской росписи. Ещё более страшная участь постигла прах хозяина усадьбы: забальзамированное тело князя было выброшено из усыпальницы. Хочется надеяться, что Мария Клавдиевна так и не узнала, что случилось с телом её мужа, что стало с Храмом Духа...
Сегодня в Талашкине из сотворённого в начале века не осталось ничего: нет и следа жизнетворческого духа, который во многом выражался словами Тенишевой: «Я люблю свой народ и верю, что в нём вся будущность России, нужно только честно направить его силы и способности».
В чём же будущность? Кто придёт и направит?..
Наталья Пономарёва
Ещё в главе «Личность — культура — ноосфера»:
«Моя страна была мне мачехой...» (Мария Тенишева. Семейный портрет в талашкинском интерьере)
«Впрочем, я несправедлива...» (Социологические наброски и житейские впечатления княгини Тенишевой)