Ленин
Осмысляя начальный период существования советской власти, Ленин как-то заметил, что Маркса в стране поняли человек пятьдесят, да и то неправильно. Ну а самого Ленина? Его жизнь оборвалась в январе 1924 года, то есть ровно 67 лет назад. И все эти годы его наследие усердно изучалось взрослым населением страны – от её руководителей до школьной и рабочей молодёжи, которой вменялось в обязанность систематически сдавать так называемые Ленинские зачёты.
Однако не постигла ли Ленина та же, что и Маркса, участь общего непонимания? Был ли он правильно воспринят его всегдашними ритуальными толкователями, политическими «жрецами», поставленными охранять чистоту ленинского учения? Насколько адекватно воспринимала (и продолжает воспринимать) Ленина вся, условно говоря, остальная масса людей, на разном уровне сознания приобщённых к ленинизму?
«Жрецы», представляющие собой более или менее монолитный конгломерат, достаточно неизменны в своих некритических воззрениях на основателя советского государства. Из числа разнородных остальных совсем немного тех, кто сегодня, как и вчера, не по-дилетантски и последовательно-критически исследуют феномен Ленина.
Количество конъюнктурных антиленинцев – позавчерашних (а стало быть, и нынешних) конформистов от науки – довольно значительно. Весьма заметно, по свидетельствам социологов и средств массовой информации, число людей, агрессивно отвергающих Ленина.
Огромно – слепо приемлющих его. Одни нередко уничтожают поставленные ему памятники, другие, не прочитав ни строчки из оставленных им сочинений, шумно взывают: «Не троньте Ленина!» Ниспровержению и ниспровергателям монументов официозно противопоставлены пустое морализаторство, увещевания и... неуклюжая, неумная апологетика Ленина. Последняя ничуть не лучше оголтелого неприятия его, так как объективно подпитывает это неприятие.
Ситуация очень непроста. Рассчитывать на извечное российское «авось обойдётся» не приходится. Сегодня становится всё очевиднее невозможность вести сколько-нибудь серьёзный разговор о советской системе (её прошлом, настоящем и будущем) и при этом продолжать идолизировать Ленина.
К верной максиме «Нельзя изучать авторитеты, стоя на коленях» можно было бы добавить: тем более так или иначе принуждать к этому других, одновременно вещая о достижениях идеологического и политического плюрализма советского образца.
Не меньше, чем о подлинном Ленине, профессиональном революционере и политике, нужен разговор об Ульянове, немумизированном, живом человеке во всех его ипостасях. Представляется, что разнообразные свидетельства о нём современников – не только из числа сторонников, но и противников, оппонентов – выполнят эту задачу лучше, чем немногие хрестоматийно-канонические тексты, пользующиеся в СССР, как и ранее, правом преимущественного распространения.
Во всяком случае в этих свидетельствах (а к ним редакция будет обращаться периодически) больше смысла, чем в китче ленинской тематики иных бойких кооперативных изданий или доморощенных лениниан некоторых советских литераторов – недавно умершего В. Ерофеева, здравствующего В. Солоухина и других «ленинознатцев».
Текст, приведённый ниже, принадлежит перу В. Чернова – одного из руководителей партии социал-революционеров, с которым Ленин немало и энергично полемизировал. Этот текст, крайне далёкий от традиционности, можно принимать или не принимать, однако пройти мимо него, не вступив в серьёзный разговор, дискуссию, невозможно.
А. Золотарёв
Ещё в главе «Наука - политика - практика»:
Ленин