Кто я такой?

«Дайте мне шесть открыток с надписью «Моей единственной». Это анекдот. А в самом деле? Сколько открыток купили бы Вы? Существуют ли законы, определяющие, насколько двое необходимы друг другу?

Оказывается, такие законы есть. Их изучает соционика – наука пока мало известная. Она позволяет даже незнакомым между собой людям предсказать характер их будущих отношений.

Если у Вас мелькнула мысль о шарлатанстве, значит, Вы трезвомыслящий человек, и Ваше мнение будет для нас особенно ценно. А чтобы оно было обоснованным, Вам и предлагается этот материал. Можете отнестись к этому как к интеллектуальной игре. Не исключено, что игра заставит задуматься над важными вопросами. Что ж, в таком случае мы считаем свою задачу наполовину выполненной.

Нет плохих людей

В те времена, когда вся Европа была увлечена психоанализом, один из ведущих психоаналитиков, любимый ученик самого Фрейда и главный редактор психоаналитического журнала Карл Гюстав Юнг, воспользовавшись богатейшим опытом глубокого и откровенного общения с людьми (результат многочасовых сеансов работы с пациентами), нащупал некую типологию, классификацию людей. Её он изложил в своей книге «Психологические типы». Со смертью автора эта типология была в какой-то мере утрачена, поскольку не была снабжена объективной методикой определения типа.

На неё наткнулась литовская исследовательница Аушра Аугустинавичюте, которую интересовал тогда вопрос, какими же законами определяется жизнь в нашей стране. Экономист по образованию, она чётко понимала, что это не экономические законы, а законы человеческих отношений. Вот почему типологию Юнга она рассматривала со стороны, неожиданной для него самого: а не определяются ли отношения людей их типами? Выяснилось, что очень даже определяются. Сакраментальная формула «не сошлись характерами» именно это и подразумевает.

Проводя соционическое консультирование предприятий, мы нередко сталкиваемся с душераздирающими картинами. Конфликтёры – так называется одно из соционических «интертипных» отношений – работают рядом. «Я каждый день плачу», – говорит женщина, считая, что так и должно быть: она не знает, что можно получать зарплату, не страдая! (Как тут не вспомнить представления спартанцев о доблести.)

Наши представления о доблести включают такие добродетели, как «стаж работы на одном месте». Один советский эмигрант за первый год своего пребывания в США поменял двенадцать мест работы. После шестого увольнения только ответственность за судьбу семьи удержала его от самоубийства. Человеку, привыкшему рассматривать увольнение как экстраординарное событие, такое трудно пережить. Зато потом он нашёл своё место и стал миллионером.

Опытный соционик мгновенно узнает жертву нашего производственного «гуманизма» – это затравленные, неуверенные в себе, преждевременно постаревшие люди. Они считают себя никуда не годными неумехами просто потому, что попали не в своё окружение.

А семьи? Только страх кулачной расправы удерживает социоников от того, чтобы встать перед загсом и говорить: у вас дело пойдёт, а у вас – нет. Ведь нет плохих людей, есть плохие отношения.

Именно к такому выводу пришла создатель соционики Аушра Аугустинавичюте. Соционика носит эмпирический характер и находится на стыке социологии, психологии и информатики в смысле науки об обработке информации. Опираясь на работы Юнга, Аушра поначалу просто обобщала наблюдения как результат глубокого и творческого общения с людьми. Затем появилась некоторая система.

Итак, соционика – это наука, искусство, технология или игра, заключающаяся в умении определять тип личности человека, правильно строить с ним взаимодействие и общение, помочь ему лучше понять себя, оптимально формировать семейные, производственные и досуговые сообщества.

Всякая наука начинается с классификации. Аушра Аугустинавичюте предложила классификацию людей, непосредственно связанную с процессами информационного обмена в обществе. Перед вами не стройное изложение её теории, а практическое руководство для действующего соционика-любителя. Скорей «поваренная книга», чем «учебник биохимии». Её надо не читать, а использовать практически.

За формулой древних «Познай себя – и ты познаешь мир» прочитывается приглашение к познанию и мира тебя окружающих. Автор фото: Л. Морковкина

Разум или эмоции?

Ещё одна шутка: «Женщины ошибаются, считая, что все мужчины одинаковы. А мужчины ошибаются, считая, что все женщины разные». Что люди разные, замечают многие. Некоторые понимают, что они имеют право быть разными. Истина, однако, заключается в том, что все и должны быть разными.

Замечено, например, что люди делятся на «логиков» и «этиков». Этики несколько меньше интересуются техникой, законами, математикой и прочими объективными вещами. Зато они отлично понимают настроения, чувства, переживания людей. Этик точно выверяет симпатию или антипатию, которую внушает ему тот или иной человек. Старая проблема – действительно ли мужчина выбирает женщину или ему это только кажется, а на самом деле женщина выбирает его – имеет такое решение: всегда выбирает этик, независимо от пола. Только он по-настоящему понимает, что такое «любовь», а логику остаётся лишь благодарно принимать его трактовку.

Этик оценочен по природе. Он смело говорит: «это подлец», «я люблю», «я ненавижу». Логик же предпочитает, как истый британский джентльмен, ограничиваться констатацией фактов. А если начинает ссориться, то делает это крайне неталантливо, потому что работает при этом не на своих сильнейших психических функциях. Позже мы объясним, что это значит. Логику лучше оставаться на почве логики.

Очень важный момент: шкалы в соционике. Они дискретны и имеют всего два значения, полюса. Вы можете быть либо логиком, либо этиком. Точнее, так: в борьбе между разумом и чувствами рано или поздно, годам к пяти, побеждает либо то, либо другое. (Как гласит афоризм одного из мыслителей, «ничто так не мешает настоящему разуму, как эмоции, и ничто так не мешает истинному чувству, как разум».)

Встречаются логики с очень сильной эмоциональной сферой, но она всегда играет при этом подчинённую роль, чувства выступают служанкой разума. И наоборот, встречаются этики с сильным, но подчинённым чувствам рассудком.

Во всяком случае, речь здесь идёт о двух разных, непохожих друг на друга способах усвоения информации, отражения окружающего мира. Юнг назвал их психическими функциями. Слова «уравнение не имеет решений» и «я люблю тебя» адресованы разным структурам головного мозга.

Всё нужно снести. Автор фото: К. Бабаев

Кому что дорого?

Другая соционическая шкала – «экстраверсия – интроверсия» имеет иную природу. Любая из функций может находиться в экстравертированной или интровертированной установке. Экстраверты – люди, у которых доминирует экстравертированная функция, – более открыты, общительны, активны, легко меняют окружение. Интроверты спокойны, скромны, склонны дорожить сложившимися связями.

Например, если женщина поёт: «А я в любовь, как в море, кидаюсь с головой...», то она, скорее всего, этик и экстраверт. Избранник же её («А ты такой холодный, как айсберг в океане, и все твои печали под тёмною водой»), очевидно, логик и интроверт. Случайно ли такое противопоставление? Нет. Здесь вступает в действие принцип дуализации – взаимного дополнения партнёров. Этику нужен логик.

Если слишком много этиков собираются вместе, возрастает элемент бестолковости. Это чрезвычайно интересно наблюдать в управленческих командах. Если там постоянно бушуют какие-то эмоциональные бури, кто-то кого-то любит, кто-то кого-то ненавидит, постоянно происходит выяснение отношений, работа же находится в состоянии полной запутанности, ясно, что коллектив преимущественно этический.

Но и логику нужен этик: «Твой стиль, суховатый и сдержанно-краткий, восторженно хвалят друзья. Уздечка нужна, чтобы править лошадкой, но где же лошадка твоя?» В логических коллективах скучно. Там некому разобраться в человеческих отношениях. Некому сказать, что эти поступки, эти люди могут быть и полезными, но подлыми. Некому создать настроение, тонус для работы.

То же самое касается экстраверсии и интроверсии. Атмосферу, которая создаётся там, где собирается слишком много экстравертов, можно почувствовать в местах, куда люди съезжаются подзаработать денег, – экстраверту легче сорваться с насиженного места. Эти места поражают духом вокзальности, неустроенности. Люди приезжают не обустраиваться, а подзаработать и уехать. Экстраверт ориентирован на объекты, а интроверт – на отношения между ними. Объект – это я, это ты.

Если экстраверт стал умнее, сильнее, ему не придёт в голову это маскировать ради сохранения отношений. «Если я тебе не нравлюсь таким, как я есть или хочу стать, я порву с тобой отношения». Всё очень просто.

Интроверт дорожит прежде всего отношениями. Он склонен перевоспитывать партнёра, приспосабливаться сам, но отношения должны сохраниться. Это его константа. Когда собирается слишком много интровертов, наступает застой: никто не хочет показаться нескромным выскочкой, пытающимся сломать сложившуюся систему отношений. Кстати, нашей страной в течение шестидесяти лет подряд управляли интроверты. Это, видимо, сказалось на своеобразии законодательства о выезде.

Кто кому нужнее?

Сейчас мы рассмотрим ещё две психические функции и связанную с ними шкалу «сенсорика – интуиция» (сенсорик – интуитивный).

Сенсорик живёт по принципу «здесь и теперь». При возникновении даже намёка на спорную ситуацию он стремится тут же разобраться и отстоять свои интересы. Так, как он их понимает. Интуитивный же в таких ситуациях не то чтобы теряется, но предпочитает приотступить, отложить вопрос в расчёте на то, что само развитие ситуации во времени решит проблему. А тенденции он чувствует лучше.

Типичный пример борьбы между сенсориком и интуитивным – война 1812 года. Наполеон Бонапарт – сильнейший сенсорик – всегда стремился овладеть инициативой; серией коротких и быстрых ударов разбить, опрокинуть неприятеля. У него были простые и надёжные принципы – в решающий момент в решающем месте иметь решающий перевес сил. Этого хватало для победы. Пока он не столкнулся с сонно-неторопливым Кутузовым.

Стиль ведения боевых действий у Кутузова типично интуитивный. Уклоняться от решительных столкновений – противник в них сильнее. Отступать, имея в виду, что коммуникации врага при этом растягиваются, армия тает от необходимости их охранять, от болезней, от голода, от мороза. Зная всё это заранее, можно и поспать на военном совете, пусть юные корнеты петушатся и рвутся в бой.

Но лучше, конечно, интуитивному не воевать с сенсориком, а дружить. Тот и накормит, и среагирует на неожиданную возможность или опасность. А интуитивный подскажет перспективное дело, предупредит о будущих неприятностях, даст идею. Здесь снова действует принцип дуализации. Когда в коллективе слишком много сенсориков, в нём царит напряжённость. Некому сгладить противоречия – все с тревогой наблюдают за куском, который несёт ко рту сосед: не мой ли?

Организацию, где доминируют типы интуитивные, – какой-нибудь малооплачиваемый НИИ (сенсорики туда не идут) – вы можете узнать по телефону. Таким расслабленным, вялым, беспомощным голосом вам ответят: «Алло... алло...». Интуитивность, доведённая до абсурда, – это Васисуалий Лоханкин, размышляющий о судьбах русской интеллигенции и забывающий гасить свет в туалете. Сенсорика – Ноздрёв, Собакевич, Винни Пух и Карлсон, который живёт на крыше, – тоже сенсорики. Интуитивны Дон Кихот, живущий в выдуманном им самим мире, Пьеро из «Золотого ключика», Раскольников из «Преступления и наказания».

То, что понимают плохо, часто пытаются объяснить при помощи слов, которых не понимают вовсе. Флобер

Что за тип?

Теперь нам осталось ввести последнюю четвёртую основную шкалу «Рациональность – иррациональность». Иногда используются термины «шизотимия» – «циклотимия», но от них слишком веет больницей. Ось эту ввёл некогда Кречмер, первым заметивший отличие людей с несколько угловатыми, фиксированными движениями (шизотимов) от людей, двигающихся мягко, округло, по-кошачьи (циклотимов).

Для иррациональных характерна определённая непредсказуемость действий. Они склонны к импровизации, действуют под влиянием сиюминутного состояния, ситуации, ощущения. Плавность движения руки иррационального объясняется тем, что он, собственно, не знает, куда должна прийти эта рука, и сверяется в каждый момент со своим ощущением – не пришла ли она уже в удобную позицию?

Рациональный, напротив, сразу знает, куда он поместит руку. И если намеченная точка оказалась по ошибке несколько ниже поверхности стола, рука ощутимо шлёпнется на эту поверхность. Так же и действие рационального предпринимается с расчётом довести его до конца. И будет по инерции продолжаться даже некоторое время после того, как изменение ситуации сделает это бессмысленным.

Кречмер отметил жизнерадостную непоследовательность и даже беспринципность иррациональных. Он привёл в пример Мирабо, человека, легко менявшего галсы в зависимости от направления ветра. Напротив, мрачные и несгибаемые фанатики чаще рациональные. Таков Лютер, борец за идею. Или Шлиман, раскопавший Трою.

У иррационального всегда есть цель или идея, или намерение, но далеко не всегда конкретный план, метод их достижения. У рационального, напротив, всегда есть определённый план. Даже если выполняется он просто в силу многолетней привычки. Как говорится, «окончательно потеряв из виду цель, мы удвоили свои усилия».

Отрицательные последствия перебора в любом из этих качеств очевидны.

Однако принцип дуализации здесь так непосредственно не действует. Дуальная, то есть наиболее оптимальная пара людей обладает одинаковыми значениями по этой шкале. Уравновешивание происходит в более крупных коллективах.

Реально за шкалой «рациональность – иррациональность» стоит доминирование логики либо этики в первом случае (рациональность) и сенсорики либо интуиции во втором (иррациональность). Вот так мы получим шестнадцать типов личности.

Из журнала «Знание – сила»

• Журнал «Социум»
• 1992 год
• №10(22)

Ещё в главе «Человек - общество - природа»:

Кто я такой?

Водорождённые, или из материнского лона – в морское

Время собирать камни