Коллективное мнение о русском просвещении. Игра в ответы и вопросы в кругу старых знакомцев
Милостивые государи, соблаговолите высказаться. Да не утаите ваших сокровенных мыслей от потомков.
– Что, по-вашему, представляют из себя люди, называемые у нас образованными?
– Пётр Андреевич, может быть, вы? Князь Вяземский, господа.
– Пожалуй. За редкими исключениями, грамотные люди наши мало умны, а умные люди – мало грамотны.
– Интересно было бы узнать, на чём же держится русское просвещение?
М. П. Погодин:
– Русское просвещение обязано бытием своим правительству – вот один из отличительных признаков нашей истории.
В. Ф. кн. Одоевский:
– Наше просвещение находится на степени наших прадедов, которым насильно надобно было брить бороды: всякое действие на просвещение может только и единственно сходить сверху от правительства... Отнимите это солнце, и завянут парниковые цветы нашей словесности. Нигде на всём пространстве империи нет самопроизвольного стремления к просвещению.
– В чём коренное отличие нашей профессуры?
Н. В. Гоголь:
– Профессора у нас занимаются собственным краснобайством, а чтобы образовать человека – об этом вовсе не помышляют.
– Чем характеризуются выпускники отечественных высших учебных заведений?
Д. И. Писарев:
– Сильных людей у нас немного. Большею частью из наших университетов выходят люди, пламенно любящие идею, страшно привязанные к теории, но потерявшие способность руководствоваться простым и здравым смыслом, чувствовать просто и сильно, действовать решительно.
– Насколько подходит нам та система образования, которой мы располагаем?
К. Д. Ушинский:
– Если образование в том состоит, чтобы выдумывать получше маску и выучиться носить её, то Господь с ним – оно для нас не годится.
– Что можно сказать о современном состоянии нашей школы?
A. И. Загоровский. Кто не знаком, господа, – профессор права, прошу любить и жаловать.
– И в самом деле, разве нельзя назвать тяжело больной нашу среднюю школу? Это какое-то полуразвалившееся здание, которое одновременно и чинят, и достраивают без всякого плана... Получается нечто бесформенное. Говоря без аллегорий, из средней школы и доселе продолжают выходить молодые люди, не приобретая дисциплины ума, с какими-то обрывками знаний, нередко полуграмотные, затрачивая на получение такой жалкой выучки массу драгоценного капитала – молодые годы и здоровье. В воспитательном отношении эта школа даёт ещё меньше: отвращение к труду и к серьёзному знанию, ненависть к учащим (к крайнему сожалению, не всегда незаслуженная), презрение к власти и, наоборот, податливость ко всяким внушениям проповедников безвластия, беспорядков, насилия...
B. П. Вахтеров (Ба, да это же наш известный педагог!):
– Умственный паразитизм вообще распространён в нашей средней школе; готовые правила и выводы, услужливый учитель и учебник, где есть всё, чего требует экзаменатор, стали стеной между учеником и Божьим миром; за этой стеной ученик ничего не видит своими глазами, не соображает своим умом, его память воспринимает только чужие наблюдения, чужие обобщения, чужие правила, чужие мысли. Ничего своего – вот девиз такой школы и такой учёбы. Умственное рабство – вот её результат.
– Николай Николаевич, неужели вы уже в своё время знали, откуда берутся «образованцы»?
Н. Н. Страхов:
– Россия есть страна, в которой больше, чем где-нибудь, господствует полуобразование... Является таким образом огромная масса людей, передразнивающих образование и подделывающихся под образование... Ничто не уважается, во всём отыскивается тёмная сторона. Начинается дешёвый скептицизм, копеечное, лакейское критиканство, которое всё вертится на желании показать: для нас и это нипочём.
– Неужели мы подошли к порогу, за которым невежество будет почитаться за высшее достижение цивилизации?
Л. Н. Толстой:
– В наше время невежество образованной толпы дошло уже до того, что все настоящие великие мыслители, поэты, прозаики как древности, так и XIX века считаются отсталыми, не удовлетворяющими уже высоким, утончённым требованиям новых людей: на всё это смотрят с презрением или со снисходительной улыбкой.
– Почему в России так склонны к просветительству – средства массовой информации, партии и миссионеры, правительство и милиционеры и даже заезжие комиссионеры?
В. П. кн. Мещерский (в разговор включился издатель газеты «Гражданин»):
– Быть просветителем – это любимая задача русского человека, в особенности, когда он никуда не годен и склонен, однако, к мошенничеству.
– Господа, от чего ж беды наши, почему при всей нашей склонности к просвещению, далеко не всегда карикатурно-юродской и себе-в-карман-выгодной, мы всё никак не получим положительных результатов?
Н. В. Гоголь:
– Вся беспорядочность происходит от неведения земли своей. К несчастью, незнание родины кладётся в основу нашего воспитания.
Помятый субъект с мутным взглядом (оказался случайно, попал в журнал, а шёл в пивную):
– Давал Бог клад, да не умеем взять... (пробурчал невпопад).
***
А кто его знает... Высказывайтесь, господа, делайте ставки. Игра продолжается.
Подборка из собрания К. Скальковского
«Мнение русских о самих себе». СПб., 1905 год
Ещё в главе «Времена - народы - мир»:
«Высветлить человека во всех силах его». Просвещение по Николаю Гоголю
Русские космополиты. Подвальные очерки. К смерти созревший
Коллективное мнение о русском просвещении. Игра в ответы и вопросы в кругу старых знакомцев