Коэффициент жертвоприношения и кое-что о новой жене (сколько стоит унять инфляцию?)
То, что бюджетный дефицит и инфляция – беда почище Бермудского треугольника, в сегодняшней России известно каждому. Натерпелись. Монетаризм, поддержанный высочайше власть предержащими, предложил бороться с этим злом просто:
(а) добиться политической стабильности во что бы то ни стало;
(б) обуздать инфляцию режимом жёсткой экономии;
(в) возобновить инвестиционный процесс, запустив механизм нормального денежного рынка с положительной ставкой рефинансирования и проведя структурную перестройку хозяйства.
Взлёт безработицы при этом предполагается сбить (варианты: снизить, регулировать) за счёт развития малого и среднего бизнеса, а в перспективе – информационной индустрии.
Всегда ли безработица спасает от инфляции?
Сегодня, кажется, вполне уже ясно, что на инфляции можно делать состояния столь же просто, как и терять их. Ясно, что унять инфляционные процессы можно, лишь преодолев борьбу за перераспределение доходов между разными слоями общества (трудом и капиталом) и повысив эффективность производства.
Сам по себе инструментарий денежной политики здесь явно недостаточен. Ясно и то, наконец, что в условиях глубокого спада производства закономерность, согласно которой лучшим противоядием от инфляции оказывался рост безработицы, утрачивает свою силу.
В обсуждаемых в настоящее время программах выхода из экономического кризиса отсутствует достоверная гипотеза о природе структурной и циклической безработицы как самостоятельном факторе развития экономики России в стадии рецессии (на спаде).
Как правило, занятость трактуется как результат и следствие экономической политики, а посему борьбе с безработицей не отводится достойного места в системе мер государственного регулирования. Но самое главное – в этих программах замалчивается очевидный факт: именно безработица может запустить в ход механизм кумулятивных процессов дополнительного свёртывания деловой активности, сокращения совокупного инвестиционного и покупательского спроса, что порождает со всей неизбежностью опасность нового витка падения уровня занятости...
Попытки победить инфляцию в США в 1953–1980 годах путём создания условий для роста безработицы, как показали исследования американских экономистов, привели к потерям триллионов долларов ВНП (в масштабе цен 1979 года), или 83 миллионов человеко-лет работы граждан Соединённых Штатов.
Подсчитано, что если бы экономическая политика правительства в этот период не преследовала цели преднамеренного создания (достижения) определённого уровня безработицы «в интересах снижения инфляции», то в среднем за это время занятость населения могла бы быть увеличена на 4,5 миллиона человек.
По оценкам известного американского экономиста Артура Оукэна, подавление инфляционных процессов таким способом в 1970-е годы обернулось издержками, достигавшими в среднем от 6 до 18% (!) ВНП Соединённых Штатов.
В свете этих мало известных в нашем отечестве фактов уместно вспомнить недавнее высказывание макроэкономиста Р. Дорнбуша о том, что «финансовые террористы оказывают плохую услугу странам с высокой инфляцией, когда они утверждают, что нулевая инфляция должна быть достигнута любой ценой».
Показательно, что в практической макроэкономике стали даже использовать так называемый «коэффициент жертвоприношения» – принципиально важный показатель роли рынка труда в деинфляционном процессе. С помощью этого показателя измеряется рост нормы безработицы, который необходим, чтобы понизить инфляцию на один процент.
Безработицу заказывали? Получите!
Расчёты специалистов НИНУ при Минэкономики РФ показали, что торможение инфляции до 30-40% в год в 1995 году приведёт к увеличению количества безработных почти до 9 миллионов человек (10,2% всех трудоспособных россиян), то есть увеличит реально существующую безработицу в два раза.
При заданной структуре пособий по безработице в России, как предсказывают специалисты, при безработице в 5-6% фонд занятости потребует дополнительных средств из госбюджета в объёме 1-1,5% от ВНП (и примерно 2,5% ВНП при 8-10-процентной безработице).
Вынужденное безделье, помимо создания социальной напряжённости, ляжет немалым грузом на и без того не очень-то здоровую экономическую и финансовую систему страны. Заметим походя, что в ЕС пособия по безработице съедают примерно 1,4% валового национального продукта.
При сохранении темпа роста безработицы средств фонда занятости (при нормативе отчисления в него 2% от фонда оплаты труда) будет примерно в 3 раза меньше, чем это необходимо для поддержания людей, потерявших работу. В сложившейся ситуации Минфину придётся создавать страховой фонд безработицы в размере 5-6% от фонда зарплаты, что в очередной раз подстегнёт инфляционные процессы.
Положение дел в сфере занятости выглядит ещё хуже в свете накрепко забытых со времён тасовок истин: официальная статистика занижает реальный размах безработицы. Обычно в публикуемых данных указывается её среднегодовой уровень.
При переходе к конкретным людям, испытавшим на себе (и своей семье) все радости регулируемой безработицы в течение календарного года, общая цифра пострадавших увеличивается в 2-3 раза. И это без учёта занятых неполный рабочий день.
«Я не пугаю. Я только смотрю», или обещанное кое-что
Нелишне, думается, вспомнить ещё раз о первом пункте монетаристского символа веры – политической стабильности. Её известными методами гарантировал в Чили – стране куда более однородной, нежели РФ, и национально и с точки зрения интересов и уровней развития регионов – генерал Пиночет... Андская Республика выдержала. Каков же запас прочности у постперестроечной России? Выборы конца 93-го ответили: не надо обольщаться.
«Выбор России» не стал выбором России. Правящие от имени демократии не поняли своего народа. Народ не понял демократов или понял их не так, как они того хотели. Успех ельцинской конституции принесли голоса, отданные за демократа, но очень-очень либерального. Реформы отчуждаются от большинства россиян; можно утверждать, что это не так, что ж, теперь попробуйте...
В реформы, похоже, не верит всё большее число «реформаторов» – витийство по поводу преобразований напоминает порой простое выражение лояльности к власть предержащим, тест на право разделить с ними бремя льгот и хлопот.
Рост безработицы в ближайшие годы скорее всего увеличит электорат партий, сделавших ставку на чувства ныне обиженных (а не на воспоминания о былых преследованиях инакомыслящих и воровстве в компартаппарате). Реформы ради реформ, похоже, исчерпали себя. Если и дальше экономические преобразования будут проводиться за счёт населения и невзирая на «издержки», то новая конституция уже в 1996 году сыграет на руку тем, кто растопчет эти реформы, как слон муравья. Правда, и отказ от реформ и сохранения status quo – стабильной нестабильности – гарантирует потерю власти (в конце концов голоса отдавали за «третий», новый якобы путь).
Отсюда, естественно, возникают вопросы: готова ли система трудоустройства и социальной защиты принять хотя бы первый удар волны действительно массовой безработицы; есть ли понимание перспективы – как долго придётся заботиться об этих людях (и, кстати, заметим, о ком-то из нас или наших близких, уважаемый читатель. – Ред.), чем их занять, чему учить; есть ли опробованные в российских условиях программы создания рабочих мест и методики организации общественных работ; как будут решаться вопросы с передвижением рабочей силы, с пропиской, вынужденной куплей-продажей жилья, залогом под новое строительство и проч.
И, наконец, поговорим о человеческом факторе... Отнюдь не расстрел президентского дворца в Сантьяго вывел Чили из экономического кризиса и спас страну от гражданской войны. И если кому-то опять захочется разогнать парламент, то, наверное, не грех будет припомнить народную мудрость: всё зависит от человека – новый парламент, как новая жена, в конечном итоге всегда хуже старого. Не так ли?
Дайджест по материалам периодики
.jpg)
Сам не съем – хозяину оставлю!
Ещё в главе «Идеи - дела - судьбы»:
Наука конфликтовать, или ссорьтесь умеючи
Коэффициент жертвоприношения и кое-что о новой жене (сколько стоит унять инфляцию?)