Из терема – в общественное собрание
...О непростом почти вековом пути, которым прошла русская женщина, размышляет исследователь Виктор Герасимов
СИДИТ ДЕВИЦА В ТЕМНИЦЕ...
Характерный для русского общества XVII века религиозно-аскетический образ жизни «эмигрировал» с Востока. В том числе была привнесена и традиция уединения женщины в тереме (хотя, скорее, речь может идти об идее, но не форме). Она скрывалась здесь вовсе не из-за ревности мужа, а из страха перед грехом и соблазнами мира, то есть исходя из нравственных побуждений, ей стремились создать условия жизни, наиболее близкие к монашеским.
Но каково бы ни было наше представление о тереме, он всё-таки являл собою строго оберегаемую темницу, где женщина, и особенно девушка, была пленницей. Хоромы с виду очень напоминали келью или темницу: над крошечными окошками, нередко зарешечёнными, спущены плотные занавески, на дверях висят тяжёлые замки.
Ключи хранились у мужа или отца, и только они могли дозволить выйти из терема. Как, например, во время пира. Жена хозяина показывалась на пороге терема и, приняв от гостей поклоны, тотчас же уходила обратно.
До замужества на девушку не должен был упасть ни один мужской взгляд. Даже жених не мог видеть своей невесты. Сватовство происходило заочно через сваху или же родственницу жениха. Невесте же считалось неприличным наводить малейшие справки о суженом.
Объявляя ей, что она просватана, отец указывал на плётку в знак того, что он передаёт власть мужу. (Обычай требовал, чтобы при проводах глава семьи употребил плётку в последний раз, а жених – в первый раз при встрече.) Невесту отправляли в церковь под густым покрывалом. И когда она отвечала на вопросы священника, жених впервые слышал её голос.
Даже за свадебным столом молодых разделяла занавеска. И только в опочивальне наступала торжественная минута: наконец-то муж видел жену без покрывала на голове и плечах, нередко эта минута была и трагической: жена могла оказаться горбатой или лицом непригожей (свахе-смотригельнице иной раз показывали вместо невесты другую девушку).
Обманутому мужу оставалось молить жену постричься в монахини и тем самым избавить его от неудачного выбора. Но, одурманенный вином, не всякий супруг мог сразу узреть все «прелести» своей половины. Он спохватывался слишком поздно, когда деваться уже было некуда...
ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЯ
Скандальная и судебная хроника давних российских лет изобилует такого рода сведениями. Либо мужья, покидающие семейный очаг, искали прибежища в тиши монашеской жизни, либо жёны, доведённые до исступления варварским обращением недовольных мужей, хватались за нож или яд (да, да, при всей своей забитости). Наказание было ужасным: мужеубийцу до половины заживо закапывали в землю и оставляли на съедение червям. Смерть-избавительница приходила иногда лишь на десятый день...
Но были, конечно, случаи, когда брак оказывался без обмана и муж оставался доволен. Тогда на другой день брачную сорочку отсылали родителям и демонстрировали всем родственникам и близким. У простонародья этот ритуал вообще совершался при гостях. Сваха расстилала сорочку на полу, и на ней отплясывали «русскую» под весёлые свадебные песни.
Но если, не дай Бог, сорочка оказывалась не в должном виде, то возмущённые дружки жениха мазали дёгтем дверь брачной горницы, потом запрягали молодых в тележку и долго водили по улице, осыпая бранью и насмешками. Доставалось и родителям нецеломудренной невесты: на них надевали хомут и тоже водили по селу...
ОНА – УЖЕ В ОТКРЫТОМ ЭКИПАЖЕ...
Постепенно тёмные, варварские обычаи в отношении женщины всё более отступали. Новации обычно утверждали «сверху». Примером может служить брак отца Петра I Алексея Михайловича с Натальей Нарышкиной. Он лично самым тщательнейшим образом выбирал её с помощью врача среди нескольких сотен красивейших девушек из самых разных мест России. И Наталья оказалась «способной дать усладу государю». Она привлекла к себе мужа личными достоинствами и уже не была окружена той неприступной стеной, которая держала её предшественниц хотя и в пышных хоромах, но в невыносимо скучном одиночестве.
В известной мере Наталья уже принимала участие в светской жизни мужа: сопровождала его на охоте, посещала вместе с ним спектакли, которые иностранные актёры давали в Кремле. Нередко выезжала вместе с государем в открытом экипаже, что было уже почти революцией нравов!
Постепенно в стране женского рабства утверждались права женщин. Отходили в небытие многие традиции, забывались пословицы («Ум бабий, что дом без крыши», «Коня сдерживай уздой, а жену угрозой»). Но Пётр, будучи радикальным реформатором, решительно поставил многие точки над «женскими i». Он издаёт серию соответствующих указов. В 1720 году – указ об отмене общих бань для низших сословий. Отныне в целях повышения нравственности женщины и мужчины должны были мыться раздельно.
В 1721 году – указ, разрешающий браки с иноверцами. Если раньше считалось зазорным выйти замуж за «паскудную немчуру», то Пётр всячески поощряет браки с иностранцами. В 1722 году были юридически признаны недействительными браки с «дураками», то есть умственно неполноценными.
Указы Петра I разбивают установившиеся веками предрассудки. Если прежде свадьба игралась тотчас же после сватовства (через несколько дней, а то и часов), то при царе-реформаторе сроки увеличивались как минимум до шести недель, чтобы жених и невеста могли лучше узнать друг друга.
До Петра I закон признавал полную, неограниченную власть мужчины над женщиной – мужа над женой, отца над дочерью. И именно здесь общество особенно упорно сопротивлялось нововведениям. Деспотизм мужчины настолько глубоко укоренился в нравах и обычаях, что сам Пётр не посмел сразу разрушить его. Однако дух обновления, руководивший им, взял всё-таки верх. И мало-помалу абсолютная власть мужчины стала размываться. В тогдашнем новом «Своде законов» России об этого рода власти уже не упоминалось, и, наконец, Кассационный суд своим решительным постановлением объявил бытовой деспотизм уничтоженным навсегда.
Эмансипация коснулась прежде всего женщин высших социальных слоёв, давая им возможность участвовать во всех общественных собраниях, блистать красотой и очаровывать мужчин умной беседой и изящными манерами на балах, услаждать их слух музыкой и т. д. С декабря 1704 года на улицах Москвы можно было наблюдать небывалые доселе зрелища: молодые девушки принимали участие в празднествах, катались в открытых экипажах и, бросая в толпу цветы, пели канты.
Российский реформатор помышлял даже отправлять боярских дочерей (вслед за их братьями) учиться за границу. Однако родители восстали против этой идеи, и Петру пришлось отступить. Тогда он стал радеть о домашнем воспитании на европейский манер и, в пример другим, выписал к своим дочерям Анне и Елизавете француженку. Нередко он сам присутствовал на уроках и следил за тем, чтобы не только занятия, но и причёски, и наряды дочерей соответствовали духу моды.
Отворив женщинам социальных верхов двери теремов и создав для них возможность участия во всякого рода общественных делах (собраниях), Пётр таким образом положил начало будущего социально более широкого раскрепощения женщин. Не потому ли его можно считать не только преобразователем государства, но и самым первым масштабным воспитателем народным: именно им были заметно развязаны руки женщины ~ естественной пестуньи нации.
Авторский дайджест на основе газетной публикации
.jpg)
Лубок-иллюстрация к романсу «Под вечер, осенью ненастной»
.jpg)
Лубок. Святошные гадания на курах
Дитя моё, дитятко,
Дитя нероженое,
Дитя нероженое,
Долей предрешённое.
Что ты, моё дитятко,
от меня укрылося?
За какими далями
крепким сном забылося?
Дитя моё, дитятко,
Дитя нероженое,
Дитя нероженое,
Грудью не кормленное.
По тебе я, дитятко,
да истосковалася,
Пустоцветом
девичье тело исстрадалося.
Дитя моё, дитятко,
Дитя нероженое,
Дитя нероженое,
В чреве не ношенное.
Я бы тебя, дитятко,
нежила, лелеяла,
Зорькою рассветною
над тобою веяла.
Дитя моё, дитятко,
Дитя нероженое,
Всё бы тебе отдала
во твоё владение:
Руки мои быстрые,
Груди мои тёплые,
Песни мои ясные,
Чрево колыбельное.
Приди ко мне, дитятко,
Дитя нероженое,
Дитя нероженое,
Долей предрешённое.
Ольга Вересова
Ещё в главе «Семья - нация - страна»:
Из терема – в общественное собрание
«Пробуждение чувствилища к национальному духовному опыту...»