«И чтоб вам состариться на одной подушке...»
– традиционно желают на Кавказе молодожёнам. Дескать, жить вам долго, в любви и согласии. Аналог российского напутствия: любви до гроба! И так верится, что Любовь, дающая жизнь семье (ведь, по данным социологов, 90% всех браков благословляется именно этим чувством), не покинет её, прорастёт крепкими корнями и принесёт плоды семейного мира-лада.
Увы, всё меньше вокруг ладящих, счастливых супругов – «долгожителей», всё больше разведённых. Сегодня, по тем же данным, распадается каждый третий брак (а в крупных городах – каждый второй). В известном смысле сам по себе развод – достижение цивилизации, и прав сказавший: «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца».
И всё же развод ныне стал социально опасен. Мы привыкаем к нему в силу его масштабной обыденности. Мы прячемся в него от тягот бытия. Мы становимся стрелонепробиваемыми для любовных эмоций (врёшь – не возьмёшь!), иссушая при этом свои души.
К тому же всегда ли развод служит панацеей от бесконечного ужаса? И всегда ли имеет место этот самый ужас? В иных случаях, да. Когда, например, муж пьёт, бьёт, гуляет (в определённой пропорции возможна и симметрия), не все готовы нести крест такого супружества. Экстремальная ситуация требует экстремального решения.
Однако классическая (но истинная ли?) причина разводов остаётся прозаично-будничной: не сошлись характерами. Конечно, вряд ли можно сойтись, если стремиться не навстречу друг другу, а мимо друг друга, а потом, действительно, уже ничего не остаётся, кроме как вздохнуть почти что с облегчением: любовь прошла... Но ведь не сама же прошла, а прошли её, проглядели в суете. Так кто же повинен в этом?
Женщина – скажет значительное число представителей сильного пола. Не смогла, дескать, построить отношения с мужем, не сумела сохранить семью, ведь инициатор 80% разводов женщина. Быть издревле хранительницей семейного очага и стать его разрушительницей! Парадокс? Не совсем. Потому как и очаг, и хранительницы уже другие. Хуже? Нет, другие.
Изменилось само место – человека в семье, система отношений между её членами, изменился и принцип построения очага – не человек для семьи, а семья для человека. И вряд ли стоит теперь сокрушаться по поводу исчезновения традиционных добродетелей женщины, её исконных предначертаний – Kinder, Kuche, Kirche. Как же им было сохраниться, когда 51% рабочих и служащих у нас (до революции – всего 13%) – это жёны и матери, а муж-кормилец с неработающей женой давно занесён в Красную книгу.
К тому же и в глазах большинства мужчин, и в глазах общественного мнения производственный, внедомашний труд женщины выглядит более престижным, чем домашний. Да и сами женщины, большинство из них склонны считать точно так же. Иду вслед за мужчиной – провозгласила однажды женщина. А осуществила ли она эту свою установку? Если верить статистике, то сверх меры. В здравоохранении женщин 83%, в народном образовании – 75%, в сфере культуры – 74%.
Но, вспомнив известный афоризм Марка Твена о трёх видах лжи (ложь, наглая ложь и... статистика), усомнимся всё же в том, что профессиональное равноправие с мужчиной достигнуто. Ведь у руля и в этих, и в других областях женщин всего 7%. Быть может, они менее образованны, чем мужчины? Нет.
Менее талантливы от природы? Тоже нет. У неё куда меньше возможностей пробиться на вертикальные служебные места по известной-переизвестной причине – ей приходится совмещать два амплуа – работницы и домашней хозяйки. Удивительно ли, что она, с точки зрения мужчин, часто что-то не добирает – ни на службе, ни у плиты. Может, здесь и кроется причина разочарования семейной жизнью: устав быть белкой в колесе, женщина срывается на того, кто под рукой, то есть на мужа. Тот же, в свою очередь, невольно начинает сравнивать тех, что на работе «душечек» и «хорошечек» (ухоженных и улыбающихся, скажем, моложе его жены, не обременённых семьёй) с той, что дома. И силится понять и не понимает, каким же образом его прелестница превратилась в мегеру?
А может, просто, как сказал Мишель Монтень, «хороших женщин не так-то много, не по тринадцать на дюжину, а в особенности мало примерных жён»? Или же всё-таки сам мужчина (а то мы всё твердим: система, система!) виновен в происходящей с женщиной метаморфозе? Многие мои соотечественницы уверены в этом на сто процентов.
Их главный козырь – женщина всё более закабалена, в то время как мужчина сегодня свободен даже от своих изначальных обязанностей добытчика и кормильца (да и добытчик-то на круг не очень впечатляет – в каждой четвёртой семье жена получает больше мужа). На Востоке, рассказывают, давно решён вопрос экономических отношений в браке.
.jpg)
.jpg)
Мужчина может жениться хоть на четырёх сразу, но обязан каждой супруге выдать страховой полис: перечислить на её счёт в банке сумму, которая обеспечит женщину до конца жизни. Только при таком условии брак освящается. Мой соотечественник тоже согласился бы жениться на четырёх, но только если они будут выдавать ему полис...
Однако сарказм мой с перебором. Сознаюсь. Ведь советский муж не способен защитить ни от повышения цен, ни от очередей не только свою половину (что, конечно, не делает ему чести), но и себя самого. Он беззащитен перед инфляцией, перед гримасами пока нецивилизованного рынка, перед бедностью. И не потому, что глуп или ленив.
Дело в том, что государство, не уставая клясться в любви и верности семье, изменяет ей... С кем? С системой (добрались-таки, но утомлять подобного рода разговорами не буду; скажу только, что система не отменяется с сегодня на завтра у Белого дома). Слишком сильно она прошлась по нашим домам, оставив на них борозды-раны.
Да, тяжко сегодня нам, нашим семьям, тяжко. Однако, согласитесь, были ведь периоды в нашей истории и покруче, и быт был менее обеспечен, и зарплата ниже, а ведь не рушились же семьи с таким купецким размахом.
Не берусь утверждать, но мне думается, что существовали две основные причины крепости семейного очага (умышленно обхожу вниманием чисто материальный расчёт, когда неработающая жена панически боялась разрыва с мужем). Первая заключалась в том, что в семье, как в стойком, во многом саморегулирующемся социальном организме, был развит сильный иммунитет против вмешательства извне.
.jpg)
.jpg)
Он и Она – равняется Любовь... «Один поэт сказал, что любовь – это мост соединяющий. Другой – что она напоминает море. Третий сравнил её с флюгером. Четвёртый – с блуждающим огоньком. Словом, она подобна всему на свете и ни на что не похожа». (Филдинг)
Сама идея чрезмерного патернализма со стороны государства и общества оказалась для семьи губительной. Эта идея, преподносимая как одно из завоеваний социализма, сводилась к следующему: семью не оставят в беде, за неё решат многие проблемы, посоветуют, помогут и т.д. Она (как и другие социальные институты) была взята под жёсткий контроль, и государство стало решать за семью буквально всё: где жить и работать её домочадцам, сколько зарабатывать, чуть ли не сколько иметь детей. Дело доходило до того, что почти никого уже не изумляла практика челобитных парткомам (или профкомам) на неверного мужа...
Другая, на мой взгляд, причина стойкости семейных уз в прошлом заключалась в семейной культуре (с латинского – возделывание, воспитание). И наши дедушки и бабушки совсем неплохо были к этому возделыванию подготовлены и расположены. Брак был таинством. Семейные узы освящались свыше.
Сегодня же многие молодые люди, находясь лишь на подступах к браку, уже загодя не исключают возможности развода или измены. В ходе социологического опроса среди студентов Московского университета был задан вопрос: «Как вы поступите, если в браке полюбите другого человека?»
Большинство ответов свелось к вариантам типа: «Не задумываясь, вступлю в новый брак», «Семья семьёй, а любовь любовью». Отсутствие ориентации на супружескую верность характерно и для многих вполне зрелых, умудрённых семейным опытом людей. Они не видят здесь никаких проблем, а некоторые даже считают, что связи на стороне позволяют сохранять и укреплять семью. Ну до чего же старомодны наши бабушки и дедушки в сравнении с этими вольтерьянцами от семьи!..
Некоторые из литературных классиков прошлого века называли отношения, отличные от любви, любвой. И даже такой специфический публицист рационального толка, как Писарев, был склонен считать, что «Любовь спасёт семью, спасёт мир. Потому как в ней заключаются задатки будущего богатого развития, будущей широкой, разносторонней жизни, будущей плодотворной... деятельности».
Поверим Дмитрию Ивановичу, полагая, что он не грешил неискренностью.
.jpg)
Автор фото: П. Корниш
.jpg)
Автор рисунка: А. Бильжо
Татьяна Савинова
Ещё в главе «Семья - нация - страна»:
Пофилософствуем о любви, добре и зле
«И чтоб вам состариться на одной подушке...»