Где дышат почва и судьба
Деревенские придурки из предыдущего рассказа (символы преодолеваемой порухи), конечно же, не чересчур типичны.
Обычный сельский житель не лучше и не хуже городского. И вы, горожане (а собственно, в каком колене?), не смотрите на деревенских глазами по семь копеек. У них было немало поводов округлять свои пейзанские очи, на вас глядючи, до состояния монеты девятикопеечной.
Во времена программы «Время» сельчан, подвергавшихся телесъёмкам, городские камерамены ставили на колени, чтобы высота хлебов была выше роста хлеборобов. Сегодня, Бог дал, вроде бы отошли от такой и подобной ей городской придури. Деревня во многом от неё отдыхает, восстанавливая навыки к невымороченному труду: недосуг ей особенно-то вникать в тонкости ремесла нынешних масс-медиа, их продукции.
Город дурят по-прежнему, а в чём-то с ещё большей силой. Пикейных жилетов развелось на ТВ, радио, улицах, да где угодно – спасу нет. Западолюбы сходятся стенка на стенку с западохулами. Коммунисты – с необольшевиками. Новопартийцы – с беспартийными. Те и другие – с анархистами, фрейдистами, гомосексуалистами и чёрт-те с кем ещё. И все без исключения оракульствуют, причём чаще всего о судьбах Родины – и не то, и не так, и не получится...
Строй именно таких умозаключений (хорошо, что есть и другие) анализирует Валентин БЕРЕСТОВ. Делает он это очень по-своему, на особинку.
.jpg)
На свои силушки, друзья, надейтеся
О чём только не толкуют нынче? Ну, например, что русский народ презирает богатство, русский бизнес невозможен, народ его не примет. Как же так? А само слово «богатство» разве от слова «бес», а не от слова «Бог»? А «бедность» разве не от «беды»? «Русскому народу нужна духовность, а не нажива» – слышишь со всех сторон.
А чьи сказки кончаются крамольным, с точки зрения наших радетелей, призывом: «И стали они жить-поживать да добра наживать»? Старушки иные ещё поют: «Будем с тобой, жёнушка, домик наживать. Поедем мы, женушка, торги торговать». Весёлая, трогательная народная песенка, мечта о зажиточном, безбедном, самостоятельном существовании.
Прекрасный поэт на своём вечере в московском музее говорит, не ожидая возражений: «Назовите хоть одно произведение русской поэзии, где бы воспевался богач-приобретатель! Хоть одного автора!» Называю: «Садко, богатый гость».
Автор былины – русский народ. Садко – носитель духовного и высокой поэзии: «И вдруг стал Садко поторговывать. Стал получать барыши великие». И как современно звучат слова Садко, которому выпал жребий пойти на смертельный риск ради спасения товарищей: «Вы, гребельнички мои, корабельнички! / Вы гребитеся, друзья, не пугайтеся! / На свои силушки, друзья, понадейтеся, / Из лучинушки злой выбирайтеся!»
.jpg)
Гость морской Садко и Волхова. Художник С. Поляков
Так мы и поступим, ежели мы и впрямь потомки Садко, богатого гостя. Мы не единственные, кто пережил кризис. Другие страны и народы выходили из кризиса с помощью того, что наука обозначает ненаучным термином «экономическое чудо» – германское, японское, турецкое...
А мы что? Хуже других? Значит, российское экономическое чудо неизбежно! Название страны или народа потому и прилагается к научному понятию, что оно полнее определяет, в чём именно состояло чудо. Кроме законов экономики, которые приходится постигать и выполнять обществам и правительствам, тут действует и трудно постижимый характер народа, тут, говоря словами поэта, «дышат почва и судьба».
.jpg)
План Новгородского кремля (сиконы)
Национальная идея или народная мысль?
Сейчас частенько звучит термин «национальная идея», но звучание у него не совсем русское. Выразим его исконно русскими словами – «народная мысль».
Но ведь народная мысль бьётся не над одной, а над множеством задач, вопросов, возможностей. А национальная идея чем-то напоминает навязчивую идею, народ зацикливается на чём-то одном. Но если наша национальная идея заключается в презрении к богатству, то, значит, хорошим, порядочным русским людям не следует становиться предпринимателями. А кому же тогда? Непорядочным россиянам или порядочным иностранцам?
Или вот идёт-громыхает дискуссия о частной собственности на землю: «Это не в характере русской нации! Земля попадёт к иностранцам, к нашим коррупционерам, рвачам, на ней публичных домов понастроят!» Постойте! А разве пословицу «общая овечка – волку добыча » Владимир Даль перевёл для своего словаря с какого-то иностранного языка?
Разве урожай с ничейных полей идёт прямо к народу, полностью минуя тех же коррупционеров, рвачей, торговых воров или разгильдяев? (Кстати, вполне народное слово «разгильдяй» означало купца, изгнанного из гильдии как раз за нечестность, непорядочность.)
И без иностранцев не обходится, много десятилетий их урожай покупаем.
Или такая вещь. Только и слышишь: «Россия – не Запад, тут демократии не бывало отродясь». А господин Великий Новгород? Демократия держалась даже больше времени, чем Дом Романовых!
.jpg)
Новгородский собор Святой Софии. Фото 1905 года
Разве Новгород не был в одном торговом союзе с Ганзой, с Лондоном и Гамбургом? Первый русский парламент – вече – связывается с оглушительными воплями на площади и кровавыми драками на мосту через Волхов.
Так думал и я, пока в юности не попал на раскопки Вечевой площади и Неревского конца. Жили же люди, причём русские (вместе и в дружбе с мерянами (1)! Водопровод. Дренажная система. Улицы вымощены. Ни одного лаптя (лапотная Русь – это уже Третий Рим), обувь кожаная с узорной аппликацией, наши модники с ума бы посходили! Всюду шахматные фигуры – обыкновенная у новгородцев игра. Великолепные токарные изделия. Ширпотреб со всего мира. Личная колодка у сапожника для заказчицы по имени Мнези.
Грамотность сплошная. Один я, студент-практикант, нашёл на своих квадратах и тупоконечную стрелу на пушного зверя с надписью «БАТ», и берестяной поплавок для сетей с именем «БОЖ». А ведь мы тогда ещё не умели открывать бесчисленные берестяные грамоты, как бы звенящие голосами толковых, предприимчивых, образованных людей.
Обычнейшая находка – средиземноморская губка, такую Русь никто не назвал бы немытой. Всюду скорлупа грецких орехов, которых нет в русских лесах. А церкви! Их множество, все разные, устойчивость, особая теплота, сочетание величия с уютом, божественная гармония с природой, фрески и иконы в переливах дополнительных цветов, красного и зелёного.
.jpg)
Автор фото: И. Гневашев
По своей и Божьей воле
Сейчас, когда Россия строит демократию, вот бы спросить о её древнерусском варианте у академика В. Л. Янина, удачливого исследователя Новгорода. Никто не спрашивает! А сохранился ли в народе дух той демократии? Ещё как! Однажды мы с будущим академиком взобрались на церковь Рождества Богородицы в Перыне полюбоваться рощей Перуна и тем, как могучий Волхов величаво вытекает из Ильмень-озера. Янин смеха ради закричал: «Ой, страшно!»
И услышал снизу от рыбака, чинившего сеть: «Где страшно, там и добычно!» Это был голос новгородцев, освоивших север. Кстати, прекрасный, неприступный, просвещённый и богатый Соловецкий монастырь был основан ещё при демократии святыми людьми, чтившими тяжкий труд, физический и духовный.
Янин пишет, что в Новгороде было всё, что тогда было у Запада, кроме университетов. Историческая ошибка исправлена. Россия – университетская страна. Остановка за возрождением демократии. Кстати, Ломоносов, основатель первого нашего университета, архангельский мужик, по словам Некрасова, «по своей и Божьей воле стал разумен и велик». По своей и Божьей воле, а не по указанию начальства. Он пришёл с рыбным обозом из той земли, где ещё жил дух Новгородской вольности и предприимчивости.
Скажут, Ломоносов в своих одах слишком уж воспевал императрицу. Но тут я верю Вяземскому, который считал, что Ломоносов был в Елизавету Петровну безнадёжно влюблён и воспевал её, как Петрарка Лауру. В его одах нет ни капли искательства и пресмыкательства перед властью.
Снарядился Святогор в чисто поле гуляти
А ещё считается, что русский народ с его соборностью и жаждой обожать державного хозяина только и годится на то, чтобы строить Третий Рим. Но ведь идея Третьего Рима высказана пятьсот лет назад, и за это время народ осуществил её до конца, во всей полноте, создав сверхдержаву, от одного движения которой трясся наш земной шар.
И полностью, до конца убедившись в том, что это не принесло ему счастья и даже простого достатка, как на том же Западе, сам отказался от этой величавой идеи, чего не сделали ни Первый Рим, ни Второй. Как жаль, что нет точной даты возникновения былин про сверхбогатыря Святогора и мы не можем сказать, сколько веков назад сам народ рассмотрел данную возможность.
Итак, снарядился Святогор в чистое поле гуляти, но он настолько могуч, что не с кем Святогору силой померяться: Грузно от силушки, как от тяжкого бремени. Вот и говорит Святогор: «Как бы я тяги нашёл, так я бы всю землю поднял!».
Тут попалась ему в степи малая сумочка перемётная. И что же? «Только дух под сумочку мог подпустить, а сам по колена в землю угряз». Сумочка принадлежала крестьянину Микуле Селяниновичу, и только он, владелец и труженик, мог её поднять. Не сумел поднять уже не сумочку, а крестьянскую сошку и оборотистый богатырь Волх Всеславьевич, кому ещё в детстве грамота в науку пошла, он мог обернуться ясным соколом, серым волком, гнедым туром – золотые рога.
Но не мог он поднять с земли ни силой, ни умом, ни усилиями всей дружины сошку мужика Микулы. Так никакой хитроумный аппарат, никакая сверхвласть не могли решить на Руси земельный вопрос и дать народу возможность обеспеченной жизни.
А дальше Святогор, как совсем недавно наш СССР, уходит на покой, готовый передать сверхсилу Илье Муромцу. И что же? «Говорит Илья да таковы слова: «У меня головушка есть с проседью, / Мне твоей-то силушки не надобно, / А мне своей-то силушки достаточно. / Если силушки у меня да прибавится, / Меня не будет носить да мать сыра земля. / И не надобно мне твоего коня да богатырского, / А мне-ка служит верой-правдою мой старый Бурушка косматенький».
* * *
ОХ УЖ ЭТОТ русский народ! Отказался от сверхсилы и в эпосе, и в политике, от Святогоровых палиц булатных, какие он метал выше облака ходячего, и от космических ракет с ядерною начинкой. Но чтобы избежать упрёков в национализме и хвастовстве разумом моего народа, я прошу сравнить две карты нашего полушария – одну начала века, другую – нынешнюю.
Ну Швейцария, ну Сан-Марино... А ведь почти все другие страны, скажем, в Западной Европе – либо осколки, либо остатки недавних империй. Где эти империи? И ничего! Живут! Но я клоню к тому, что российскую демократию надо бы не только создавать с чистого листа, но и возрождать, у неё могучие корни в российской почве и в русской душе.
Страна всплывает, как со дна морского,
Вся в водорослях, тине и грязи.
И столько здесь волнения мирского
(Взывай! Взрывайся! Вязни! Вывози!),
Что чуда настоящего не видишь.
Хотя почти немыслимо оно.
А это выплывает Китеж,
Когда-то канувший на дно.
***
1 - Меря, меряне – финно-угорское племя, населявшее Волго-Окское междуречье.
Ещё в главе «Деревня - город - отечество»:
Сколько жизни колхозам отмерено?
Где дышат почва и судьба