Эзотерическое рабство хаотических русских душ (Катехизис для неофитов, вступающих на тропу всеобщего «Тайного знания»)

Николай БЕРДЯЕВ об обретении первоначальной мудрости и овладении тайной бытия, или об отречении от положительного знания, национальных традиций, светлой веры Христовой и «затратных» методов мышления.

ТЕОСОФИЯ И СРОДСТВЕННЫЕ ЕЙ ЯВЛЕНИЯ В РОССИИ, ЧТО ЭТО ТАКОЕ?

– Течения этого типа своеобразно преломляются в русской душе. Ни одно из них не может быть названо характерно русским, существенным для нашей религиозной мысли.

Для известных слоёв современного общества легче всего перейти к религии на почве теософии. На этом пути требуется всего менее интеллектуальных жертв и отречений. Не нужно отказываться от навыков рациональной мысли, от культурных привычек, можно примирить всякие противоположности. Теософия соглашается быть естественным дополнением к позитивной науке. Теософия боится творческих натур и отталкивает их от себя.

Теософская литература есть лишь популяризация древней мудрости. И трудно найти среди теософов творческих мыслителей. Средний уровень их книг невысок. Они боятся самостоятельной мысли и мало интересуются многообразным творческим процессом, который совершается вне их круга. Распространение теософии есть симптом кризиса официального знания.

Автор рисунков: А. Брусиловский

КАКОВЫ ОСОБЕННОСТИ ТЕОСОФСКОГО ЗНАНИЯ?

– Это знание описательное, подобное географии и минералогии, добытое не творческими усилиями и не личными откровениями, а полученное через научение. Теософические писатели всячески избегают иметь собственные мысли и идеи. Они хотят дать карту строения мира во всех его планах, чистое описание предметов и вещей: там течёт река, там стоит гора. Теософия есть внешнее наукообразное и эмпирическое знание космического строения и эволюции. Менее всего она – познание смысла бытия.

ЧЕМ ОТЛИЧАЕТСЯ ТЕОСОФИЯ ОТ РЕЛИГИИ?

– И теософия и ей подобные учения имеют дело не с Богом и не с человеком, а с космосом. Они не ставят вопроса о смысле космической эволюции, о начале и конце, ибо это уже есть вопрос о Боге и о человеке, не выводимых из космоса, а в него превносящих свой свет. В конце концов теософия принуждена натуралистически обоготворять факт космической эволюции и требует от человека послушания неосмысленному им процессу.

Судьба человека не освещена светом богопознания. Теософия слишком ориентирована на естественные науки и требует лишь их расширения на другие планы бытия. От естественных наук заимствует она наивный реализм, с лёгкостью переводит сверхчувственное на чувственный язык и материализует духовное.

ЧЕМ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНА ТЕОСОФИЯ?

– Она даёт эклектический синтез урывков старого религиозного знания с урывками нового научного знания. Пафос теософии прямо противоположен всякому субъективизму и индивидуализму.

В теософии ищет современный человек спасения от самопогруженности. Соблазняет теософия обещанием соединить современного человека с древней мировой мудростью, ввести современную душу в цепь мировой эволюции и мировой иерархии. И для многих теософия есть единственный мост, по которому могут они перейти к духовной жизни, могут уйти от бездушной и бессмысленной жизни.

Она рассчитана не на особенно высокий уровень, предназначена не для мыслителей, художников и не для святых – она улавливает среднюю культурную массу...

КОГДА И ПОЧЕМУ ВОЗНИКЛА СОВРЕМЕННАЯ ТЕОСОФИЧЕСКАЯ ДОКТРИНА?

– Она возникла во второй половине XIX столетия, в эпоху господства в Европе позитивизма и материализма, когда человек забыл о религиозной мудрости и оторвался от всякого священного предания. Покинутому человеку стало казаться, что за ним зияющая пустота, что ничего не получил он в наследство и всё должен добыть собственным чёрным трудом.

Передовое западное человечество перестало чувствовать себя христианским. Когда затосковавшая душа европейца ощутила духовный голод, она стала ждать света с Востока. Тяжёлые воспоминания прошлого и предрассудки настоящего мешали человеку, утерявшему веру, вернуться к христианству, – скорее, соглашался он принять буддизм или браманизм.

Восточная теософия вошла в духовную жизнь Запада в очень подходящий для неё момент. Западный человек, ощутивший духовную жажду, не ставил никаких условий, связанных с христианством и с христианским Откровением о личности человеческой. Он утерял своё специфическое откровение и не мог противопоставить его дохристианским Откровениям Востока.

КАК ОТНОСИТСЯ ТЕОСОФИЯ К ИСТОРИИ?

– Теософический тип мысли не обращён к истории и к историческим задачам. В ней отсутствует понимание значения социальных вопросов. У теософов нельзя найти понимания религиозного значения социальной проблемы. Весь смысл их учения – в подходе к космической проблеме, и с этой стороны можно было бы пролить свет на историю человеческого общества.

Социологическое же сознание оторвало человеческую общественность от космической жизни и замкнуло её на поверхности узкого пространства земли. Все социальные утопии земного всеблаженства неосуществимы и жалки именно потому, что они хотят устроить судьбу человечества независимо от устройства всего космоса. Но теософия не делает этого и в сфере мысли общественной остаётся элементарной и наивной.

Проблема общественности для теософии подменяется проблемой совершенствования душ. В теософии есть неприятная нравоучительность, которая и делает весь путь теософический нетворческим. На поставку социальных и исторических задач теософия отвечает истиной об изживании кармы и кармических перевоплощений.

ЧТО СВЯЗЫВАЕТ ТЕОСОФИЮ И БЛИЗКИЕ ЕЙ ПО ДУХУ ФЕНОМЕНЫ С ТРАДИЦИОННЫМИ ЦЕРКОВНЫМИ ДОКТРИНАМИ?

– Как ни восстаёт теософия против всех традиционных религиозных авторитетов и против всякой веры как экзотерики, сама она удерживает принцип авторитета и требует от человека слепой веры. Авторитет учителей – это ведь базис эзотерического учения. Ученик должен верить тому, что он ещё не знает, много знает лишь учитель.

НЕ ЕСТЬ ЛИ ТЕОСОФИЯ ПОПЯТНОЕ ДВИЖЕНИЕ ОТ ПРИВЫЧНОЙ ЦЕРКОВНОЙ ВЕРЫ?

– Теософия восстаёт против церковной веры как детского состояния, но сама требует веры низшей по своему качеству. Нельзя требовать веры в оккультного учителя-человека, равной вере в Христа-Богочеловека. Некритическое, покорное отношение к учителю рекомендуется как метод, как дисциплина и путь к посвящению. Само теософическое учение предлагается принять сначала априори, без критики и проверки собственным опытом, и обещают, что со временем всё это будет узнано автономно и опытно. Между человеком и Богом, человеком и миром становится ряд учителей, целая сложная иерархия.

«ПОВАЛЬНОЕ» РАСПРОСТРАНЕНИЕ ЭЗОТЕРИЧЕСКИХ ЗНАНИЙ НЕ ЕСТЬ ЛИ ПРОЯВЛЕНИЕ ТЕНДЕНЦИИ «УСРЕДНЁННОСТИ», ЗАПОЛНЯЮЩЕЙ МИР? НЕ ОТВЕЧАЕТ ЛИ ОНО «СЕРОМУ» СОЗНАНИЮ ЧЕЛОВЕКА «КОНВЕЕРНОГО» ВЕКА, ЧЕЛОВЕКА БЕЗ НАЦИОНАЛЬНЫХ СВОЙСТВ И КУЛЬТУРНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ?

– Теософическое общество носит международный характер. Не без остроумия сравнивают теософию с воляпюком (искусственный международный язык; набор непонятных слов, пустых и бессодержательных – Ред.). В современной теософии нет никаких следов творческой национальной мысли и творческого национального опыта. Это одна из причин удивительной бесцветности теософических книг, отсутствия в них темперамента.

Теософические идеи бескровны, и в них так же мало жизненного цветения, как и в языке-воляпюке. В теософии не чувствуется того жизненного творческого вдохновения, которое может быть связано с национальным духом, с соками народного бытия. На всей теософической литературе – печать мертвенности интернациональных схем. Это не свободное творчество, а «партийная», «кружковая» литература для пропаганды. Теософия вырабатывает космополитические типы, кочующие из страны в страну, из города в город в поисках научения. Легче всего улавливает теософия души, претерпевшие в жизни серьёзное банкротство.

Теософ обычно делается нейтральным, он не делает волевого избрания, ему воспрещена та избирающая любовь, которая всегда есть пристрастие. Это есть процесс обескровления, угашения страстной человеческой природы. Всё более и более непосредственное восприятие бытия заменяется восприятием схем бытия. Появляется вечное опасение, чтобы переживание и жизненная оценка не разошлись с доктриной, с научением учителя.

Особенно это чувствуется в русских теософах, легко превращающихся в существа отвлечённые, в бесплотные тени. Слишком пассивными и боязливыми они становятся в отношении ко всякому спонтанному творчеству.

В ЧЁМ ЖЕ ПРИЧИНА ПОПУЛЯРНОСТИ ЗАМОРСКИХ «СОФИЙ» В РОССИИ?

– В женственности русской души, в неспособности собственными силами организовать свою душу, в поиске мужественных организаторов на стороне. Русский Логос не проникает в хаос русской души.

КАКОВ ОСНОВНОЙ КОНТИНГЕНТ ПРИОБЩАЮЩИХСЯ К ЭЗОТЕРИКЕ?

– Это – тот полукультурный слой, преимущественно состоящий из дам, который тянется к теософии по тем же теплопрохладным мотивам, которые влекут их к благотворительности, к нравоучениям, к маленьким чудесам личной жизни.

В ЧЁМ ОСНОВНОЙ НЕДОСТАТОК ТЕОСОФИИ?

– Она не пробуждает имманентной духовной активности в русском человеке, не способствует религиозному освобождению личности. Творчество это – преодоление кармы и победа над ней, а не бесконечное изживание её. Оно предполагает дуализм мира духовной свободы и мира природной необходимости. Современное стремление к первоначальной нераскрытости, невыявленности, простоте и элементарности духовной жизни как к чему-то подлинному и настоящему, есть творческая слабость и самообман.

СВЕТИТ ЛИ НАМ СВЕТ С ВОСТОКА?

– Древняя религиозная и философская мудрость Индии в современной теософии упрощается. В индусском богосознании есть что-то невыразимое на нашем языке, не переводимое на наши европейские понятия. Но всё же чувствуем мы, что древней Индии чужда христианская истина о личности, о человеке. Для теософического сознания, имеющего свои истоки на Востоке, ничто не единично, всё бесконечно повторяется.

Христов много, лик человеческий дробится на множество. Восточная теософия не есть откровение о «я». Она знает лишь безличный, нечеловеческий дух, единое. Для теософии человек только орудие космической эволюции, он преходящ. Человек складывается в космосе из разных оболочек, из осколков планетарных эволюций. И так же разлагается на составные части. Слагается и разлагается и Христос. Нет изначального и вечного лика, божественного образа.

МОЖНО ЛИ СТАТЬ «КУЗНЕЦОМ СВОЕЙ СУДЬБЫ», СЛЕДУЯ ТЕОСОФСКОЙ ПРЕМУДРОСТИ?

– Теософия, как система духовного знания, переносит законы природной эволюции на жизнь духа. Она ищет центр вне человека и его глубины. Человеческий дух становится в рабскую зависимость от космической эволюции тысячелетий, от огромных промежутков времени. Человек же призван быть активным творцом в космической жизни, а не пассивным оружием процесса, смысл которого чужд и неведом ему.

КАК ОТНОСИТЬСЯ К ПОПУЛЯРНОМУ НЫНЕ УЧЕНИЮ О КАРМЕ?

– Карма есть закон природы, отождествлённый с законом божественной справедливости. Учение о карме есть отрицание благодатной любви, творческой избыточности. Всё происходит и всё даётся лишь в меру справедливости. Но божественная любовь не есть справедливость, в ней даётся безмерно больше. Кармическая судьба закономерна, и она не знает прощения и пощады, не знает любви и свободы.

От учения о карме веет кошмаром неискупленного прошлого, простирающего свои нити на бесконечное будущее. Для души человеческой нет выхода из плохой бесконечности развития в абсолютно божественную жизнь. Разбойник, обратившийся ко Христу, в одно мгновение изжил больше, чем изживается в бесконечных космических эволюциях. И это – победа над временем и над миром.

Составлен в редакции по работе «Теософия и антропософия в России»

• Журнал «Социум»
• 1994 год
• №6(37)

Ещё в главе «Жизнь - творец - искусство»:

Эзотерическое рабство хаотических русских душ (Катехизис для неофитов, вступающих на тропу всеобщего «Тайного знания»)

Заповеди горестной «русской веры» (в преодоление «веры» зековской)

Анна Баркова. Я искупила внутренний позор (1901–1976)