Чем исцеляется смута? Уроки властителям в притчах
В наше время всякий неформально образованный человек хотя бы слышал о «Книге перемен» и «Книге песен», об изречениях Конфуция и Лао-цзы, о стихах Ли Бо и Ду Фу. Однако, кроме этих очевидных шедевров, есть и другие, менее известные, но столь же заслуживающие внимания. Мы хотим представить вам несколько древнекитайских притч в переводе российского китаеведа Игоря Лисевича.
Как правило, персонажи этих поучений – знаменитые исторические деятели Китая, но вряд ли стоит говорить подробно о каждом. Пусть читатель воспримет их просто как литературных героев. Ведь главное – сам рассказ, остроумный и неоднозначно содержательный, дошедший до нас из глубины веков.
О мудрости государя
Некто спросил:
– В древности познавшего Путь величали «преждерождённым». Что это значило?
– Это значило, что он как бы прежде других очнулся и ожил, – гласил ответ. – Ведь тот, кто не слыхал о Пути, не видит разницы между потерей и приобретением, не ведает, чем исцеляется смута, взгляд у него затуманен, словно у пьяного. Есть среди владык мира и «преждерождённые» и «послерождённые», а то и «не рождённые» вовсе!
Как-то раз, покончив с делами, чуский царь Чжуан сидел грустный.
– Отчего царь грустит? – спросил его Шэньгунь Учэнь.
– Я слыхал, что если правитель способен привлечь к себе наставников, то он становится владыкой мира, если способен привлечь к себе друзей – становится первым среди равных. Если же те, кто его окружает, ниже его самого, он погибает. У меня же, недостойного, ни один из вельмож в своих суждениях не способен сравниться со мной – оттого и грущу!
Царь Чжуан добродетелями своими был истинный владыка, все прочие цари трепетали перед ним, однако же он каждодневно предавался печали, размышляя о том, как бы привлечь к себе мудрого советника. Таков «преждерождённый»!
Когда сунскому царю Чжао пришлось бежать из своего царства, он сказал вознице: «Я знаю, почему меня свергли».
– Почему?! – спросил возница.
– А потому, – отвечал царь, – что, когда я выходил разодетый, не не нашлось никого из десятков приближённых, кто бы не воскликнул: «Как прекрасен наш государь!». И когда я что-то говорил или делал, не нашлось ни одного из сотен придворных, кто бы не восклицал: «Как мудр наш государь!». Все вокруг старались не замечать моих промахов и ошибок – оттого я и лишился власти.
Вслед за этим он исправил своё поведение, изменил поступки, укрепился в справедливости, пошёл по благому пути. И двух лет не минуло, как добрая слава о нём достигла покинутого им царства Сун. Жители Сун послали за ним и вновь посадили на престол, а после смерти удостоили его имени Чжао-Лучезарный. Таков «послерождённый».
Некогда пришлось бежать из своей страны и правителю царства Го.
– Я жажду, мне хочется пить, – сказал он в пути вознице, и тот поднёс ему очищенного вина.
– Я голоден, мне хочется есть, – снова сказал царь вознице, и тот поднёс ему сушёного мяса и жареного риса.
– Откуда всё это?! – изумился царь.
– Ваш покорный слуга припас это заранее, – отвечал возница.
– Но зачем же?
– Чтобы государю было что выпить и съесть в пути, когда ему придётся бежать.
– Так ты знал, что меня свергнут с престола? – воскликнул царь.
– Да, – тихо ответил возница.
– Но почему же ты меня не предостерёг?
– Государю нравились льстивые слова и противны были прямые речи. Я не стал ничего говорить – побоялся, что погибну раньше, чем царь покинет престол...
– Ну и почему же меня свергли, признавайся! – вскричал, покраснев, разгневанный царь.
– Из-за вашей великой мудрости! – другим голосом отвечал возница.
– Как же так – мудреца не оставили на престоле, а свергли, почему? – растерялся царь.
– Не осталось больше мудрых в Поднебесной, один вы, государь, вот вам и пришлось бежать!
Царю понравился ответ. «Мудрецам, увы, приходится страдать!» – произнёс он с улыбкой. И вскоре сморился, раскис, опустил голову на колени вознице и заснул. А тот потихоньку подложил ему под голову камень и бежал. Царь же погиб в дикой степи, став добычей волков и тигров. Он так и остался «нерождённым».
О достоинстве человека
Царство Чу пошло походом на царство Чэнь. Во время штурма столицы Чэнь чусцы проломили западные ворота, а после, победив, послали захваченных пленных приводить их в порядок. Проезжая мимо в колеснице, Конфуций даже не привстал для приветствия.
– Ритуал требует сойти с колесницы, когда проезжаешь мимо троих, – сказал Цзы Гун, правивший лошадьми, – требует привстать, когда проезжаешь мимо двоих, ныне же множество чэньцев чинит ворота, а учитель даже не привстал. Почему?!
– Если государство гибло, а они не знали об этом, где же их мудрость?! – отвечал Конфуций. – Если знали, но не сражались – где их верность? А если сражались, но не насмерть – где их храбрость?! Пусть чинящих городские ворота множество – среди них нет и одного достойного. Вот почему я даже не привстал для приветствия.
Об умении выбирать
Во времена вэйского царя Вэня некий Цзы Чжи провинился, служа государю, должен был бежать и скитался по северным окраинам.
Отныне никогда больше не стану оказывать людям благодеяния! – как-то сказал он Цзяньчжу.
– Это почему же? – изумился тот.
– Из всех служилых людей при княжеских дворах, из всех вельмож в императорском дворце, из всех чиновников на границе добрая половина посажена на место мною. А ныне княжеские люди хулят меня перед своими государями, императорские вельможи стращают меня законами, пограничные чиновники шлют против меня своих солдат – потому-то я больше никогда не стану оказывать благодеяния людям.
– Э-э! – отвечал ему собеседник. – Ты не прав. Если весной посадишь персик или сливу, летом станешь наслаждаться тенью, а осенью вкушать плоды. Но если весной посадишь колючку, летом даже листьев не будет, а осенью – одни шипы. Так что не тех людей ты сажал на места! Благородный муж сначала выбирает, а потом уже взращивает.
Об искусстве управлять
Как-то раз Янь Юань сидел на террасе у луского царя Дина, а внизу Дун объезжал коней.
– До чего же здорово умеет Дун объезжать коней! – воскликнул царь.
– Здорово-то здорово, – заметил на это Янь Юань, – да только кони у него понесут.
Царю его слова не понравились, и, обращаясь к придворным, он сказал:
Я слышал, что благородные мужи не злословят о других – как же может благородный муж так поступать?!
Янь Юань тотчас удалился. Вскорости явился конюший с известием, что кони у Дума понесли. Царь даже подскочил на своей циновке и вскричал:
– Скорее пошлите за Янь Юанем!
Когда же тот пришёл, царь обратился к нему с такими словами:
– Недавно я, Единственный, сказал: «До чего же здорово умеет Дун объезжать коней!», а вы, мой дорогой, на это ответили: «Здорово-то здорово, да только они у него понесут». Скажите, как вы об этом догадались?!
Ваш покорный слуга исходил из науки управления, – отвечал Янь Юань. – Некогда государь Шунь был искусен в управлении людьми, а его слуга Цзао Фу умел управлять лошадьми. Шунь свой народ не изнурял, Цзао Фу своих лошадей не загонял, потому-то люди были покорны Шуню, а лошади – Цзао Фу. А Дун как сейчас коней объезжал? Взойдя на колесницу, натянул поводья так, что удила им в губы врезались, гонял кругом на разный манер; кони совсем изнемогли, а он хлещет их не переставая... Легко было догадаться, что они понесут!
– Прекрасно! – воскликнул царь. – Продолжайте же!
– Если мучить животных, они начинают кусаться, если мучить птиц, они начинают бить клювом, если мучить людей, они поднимают мятежи. С древности и до наших дней никто ещё не избежал опасности, доводя своих подчинённых до изнеможения. Недаром же в «Книге песен» об умелом вознице сказано так: «Вожжи в руках натянул он шёлковой ленты ровней, пляшут его пристяжные княжьих танцоров плавней».
– Я, Единственный, виноват перед вами! – признался царь.
О корысти и бескорыстии
Гун Нею, который был в царстве Лу первым министром, очень любил рыбу. Но вот однажды некий проситель преподнёс ему рыбу – а он не взял.
– Ты ведь так её любишь, – поразился ею младший брат, – отчего не взять?!
– Можно принять подарок, – отвечал тот, – и расстаться с должностью – тогда насидишься без рыбы. А можно отказаться от подарка и остаться первым министром – тогда всегда будешь с рыбой.
Он понимал, как следует заботиться о себе. Недаром сказано у Лао-цзы: «Он держится позади – и тем продвигается вперёд, пренебрегает собой – и благодаря этому остаётся в живых. Не бескорыстием ли своим пестует он свою корысть?!»
О благодарности
Как-то раз чуский царь Чжуан потчевал своих приближённых вином. Солнце село, вина было вдосталь, все вокруг сделались пьяны. И вот когда светильник в зале погас, кто-то схватил царицу за платье. Она же возьми и оборви наглецу завязки на шапке. А после шепнула царю:
– Только что, как погас светильник, кто-то стал хватать меня за платье, я же в отчаянии дёрнула завязки на его шапке и оборвала. Прикажите скорей засветить огонь, чтобы стало видно, у кого завязки оборваны!
– Перестань! – отвечал царь. Встал, вышел вперёд и провозгласил:
– Ежели кто пирует со мной, Единственным, а завязки у него на шапке ещё не оборваны, какое же это веселье?! Тут же не осталось ни одной шапки с целыми завязками, и не узнать было человека, у которого царица их оборвала. А царь продолжал пировать со своими приближёнными до самого утра.
Впоследствии, когда царство У подняло своё войско и напало на Чу, некто всё время сражался с захватчиками в первых рядах ратников. Царь был поражён его храбростью. «Я, Единственный, вроде бы никогда ничем тебя не жаловал, – сказал он воину, – за что же ты мне так благодарен?»
Я тот, у кого когда-то во дворце царица оборвала завязки на шапке. Уже тогда мои печень и желчь могли смешаться с земным прахом. Столько дней я оставался неблагодарным, не умел сослужить вам службу – только теперь посчастливилось мне выполнить долг подданного, помочь вам, государь, разбить царство У и прославить Чу.
Выше держи свечу!
Некто в царстве Чжэнь писал письмо яньскому канцлеру. Писал он ночью, огонёк светил тускло. «Выше держи свечу!» – сказал он слуге, да ненароком и вставил эти слова в послание, хоть к делу они не относились.
Канцлер царства Янь получил послание и стал прикидывать: «Ага, «выше держи свечу» – значит «цени просвещение», а «цени просвещение» – значит «выдвигай и используй на государственной службе мудрых»...
Яньский канцлер поведал о послании царю, тот пришёл в восторг от мудрого совета – и дела царства пошли на лад.
Наладиться-то государственные дела наладились, но писавший этого и в мыслях не имел! Так случается и с нынешними учёными.
Из журнала «Азия и Африка сегодня»
.jpg)
Автор рисунка: Л. Тишков
Ещё в главе «Земля - человек - небо»:
Дай, Господи, революцию без революционеров
Чем исцеляется смута? Уроки властителям в притчах
«Если христианский мир станет хоть немного более христианским...» Задача для каждого