Царь
Великий Магистр Вадим Степанцов слегка откидывает голову назад (становясь при этом невероятно похожим на свой портрет кисти художника Виталия Ермолаева) и начинает читать звучным голосом:
Царь
На двадцать пятом лете жизни
один блондинчик-симпатяга
свисал, мусоля сигарету,
с балкона ресторана «Прага».
Внезапно пол под ним качнулся,
и задрожала балюстрада,
и он услышал гулкий шёпот:
«Ты царь Шумера и Аккада».
Он глянул вниз туманным взором
на человеческое стадо.
«Я царь Шумера и Аккада,
«Я царь Шумера и Аккада».
На потных лицах жриц Астарты
пылала яркая помада.
Ступал по пиршественной зале
он, царь Шумера и Аккада.
Смахнув какой-то толстой даме
на платье рюмку лимонада,
он улыбнулся чуть смущённо:
«Я царь Шумера и Аккада».
И думал он, покуда в спину
ему неслось «Лечиться надо!»:
«Я царь Шумера и Аккада,
Я царь Шумера и Аккада».
Сквозь вавилонское кишенье
московских бестолковых улиц,
чертя по ветру пиктограммы,
он шествовал, слегка сутулясь.
Его машина чуть не сбила
у Александровского сада,
Он выругался по-касситски.
«Я царь Шумера и Аккада!»
Я Шаррукен, я сын эфира,
Я человек из ниоткуда», –
сказал – и снова окунулся
в поток издёрганного люда.
По хигрованским переулкам,
уйдя в себя, он брёл устало,
пока Мардук его не вывел
на площадь Курского вокзала.
Он у кассирши смуглоликой
спросил плацкарту до Багдада.
– Вы, часом, не с луны свалились?
– Я царь Шумера и Аккада.
Возможно, я дитя Суена,
Луны возлюбленное чадо,
Но это – миф. Одно лишь верно:
Я царь Шумера и Аккада.
Была весна. На Спасской башне
пробило полвторого ночи.
Огнём бенгальским загорелись
её агатовые очи.
От глаз его тёмно-зелёных
она не отводила взгляда,
выписывая два билета
в страну Шумера и Аккада.
Ещё в главе «При свечах»:
Поэты поздравляют «Социум». 5=50, или Юбилейный вечер в гостиной «Социума»
Царь