Аттила
Древний Рим, варвары, падение империи... А я, дорогие друзья, тоже могу рассказать кое-что интересное на эту тему! Роясь недавно в небезызвестной синей папке, я обнаружил там книжку. И прямо подскочил на месте: ведь точно такая же – «Очерки из истории и народных сказаний» – была у моего незабвенного друга Ореста Гаврилыча – того самого, кому я всем обязан, в том числе и своим именем!
Помню, как долгими зимними вечерами он, бывало, читал мне вслух из этой книги – про халифа Гаруна ар-Рашида, императора Траяна, Аттилу... И, подняв палец, наставительно добавлял: «История коварна, Кандид. Она всё сохраняет и ничего не забывает. Хочешь остаться в ней грозным Бичом Божиим – а остаёшься одержимым мелкими человеческими страстями и принявшим бесславный конец. Лишь добрые дела сияют в веках!» И я с ним совершенно согласен! Почему и постарался убедить моих коллег дать выдержку из «Очерков» – и непременно в этом номере «Социума»!
Заодно хочу ещё раз поблагодарить владельца неисчерпаемой синей папки – имя его вы можете прочитать в конце материала.
Гунны дали первый толчок к великому переселению народов, которое окончилось только с разрушением всемирной римской монархии. Первоначально жили они на севере и на северо-западе от Китая, в нынешней Монголии да в Калмыцких степях: бесплодные, возвышенные равнины этих стран простираются на многие тысячи вёрст в ширину и длину, от Иртыша до Амура и от Тибетских гор до Алтая. Образованным народам гунны казались дикими, лютыми зверями. И точно: вид их был страшен. Они были малорослы, но широки костью; мясистая шея уходила в плечи; голова была большая и круглая, лоб узкий, нос расплющенный, лицо широкое и плоское, борода редкая.
Они имели маленькие, но зоркие глаза с чёрными, взъерошенными и очень редкими бровями, оттопыренные уши и широкий рот. Как истый кочевой народ, гунны ненавидели земледелие и осе́длые жилища; всю жизнь свою проводили они на охоте и на войне; единственным их промыслом было скотоводство. Они питались степными кореньями и полусырым мясом животных; пили же молоко, из которого пригота́вливали хмельной напиток. Неразлучным товарищем гунна был его конь.
На малорослых и некрасивых с виду, но быстрых, неутомимых конях гунны ели, пили и спали; на них же сражались и рыскали по пустыням. Семейства гуннов, в сопровождении стад, медленно следовали за ними на телегах, запряжённых волами. Вся эта орда кочевников повиновалась двадцати четырём начальникам, которые, в случае какого-нибудь большого предприятия, избирали общего вождя. Гунны сражались безо всякого порядка: с оглушительными криками нападали они на неприятеля и мигом отбегали врассыпную; потом, с быстротой сокола, с яростью льва, возобновляли натиск и опрокидывали всё перед собою.
Теснимые восточными соседями, гунны, с жёнами, детьми и со всем имуществом, снялись со старых кочевьев и как бурный поток ринулись на Западную Европу. Грозный царь, предводительствовавший ими, назывался Аттилою, или Этцелем.
Аттила был мал ростом, но имел железное телосложение и железную волю. Осанка его была надменна и величава; перед взглядом его маленьких огненных глаз трепетали самые смелые люди. Стихией Аттилы была война; подданные его, любившие всего более грабёж и разбой, чрезвычайно уважали и даже почти боготворили храброго Аттилу. Местопребывание его находилось в нынешней Венгрии; вся его столица состояла из деревянных хижин.
Вельможи его вели роскошную, сладострастную жизнь, а он жил просто и умеренно. На пирах своих он потчевал гостей множеством изысканных кушаний и напитков в золотых и серебряных сосудах; сам же довольствовался малым: ел с деревянного блюда, пил из деревянной чаши. Вообще он был неразговорчив, однако заботился о том, чтобы гости его не скучали. Вопреки восточному обычаю, он позволял супруге своей являться при всех и разговаривать с гостями. Он держал при себе певцов, вроде придворных поэтов, которые слагали песни про его деяния; когда разговор не вязался, они пели стихи свои при гостях.
Ежедневно Аттила держал суд под открытым небом; всякий, кто имел нужду пожаловаться, являлся к нему прямо. Аттила был человек весьма тонкий и хитрый; он имел много здравого смысла и в совершенстве владел искусством управлять людьми по своему желанию. Он был великодушен к отдельным лицам, но беспощаден к человеческому роду вообще. Умертвив брата своего, Бледу, он соединил под одну державу все племена гуннов, рассеянные от берегов многоводной Волги и до середины Германии.
Сделавшись единодержавным властителем, он начал помышлять о великих подвигах. Однажды, как рассказывает предание, находился он с двором своим в Венгрии. Тут пришёл к нему пастух и принёс меч, найденный им на лугу, где паслось его стадо. Вид меча этого вдохновил Аттилу. «Долго был сокрыт в земле этот священный боевой меч, – молвил царь гуннов, – и вот небо дарует его мне, для покорения всех народов вселенной». И тотчас Аттила приготовился идти на восточную империю, столицей которой был Константинополь. Он завоевал прекрасные долины Фессалии и угрожал самому Константинополю.
Император отправил послов для умилостивления гнева царя гуннов: приказал положить к ногам его 2000 фунтов золота, отдал ему из придунайских стран столько земли, сколько он пожелает взять. Все страны были в ужасе, слабодушные люди думали, что Бог избрал Аттилу бичом для наказания людей за грехи их. Аттилу прозвали «Бичом Божиим», – и он заслуживал это название. Он caм воображал себя чуть ли не богом и в уме своём считал весь земной шар своей собственностью. «Кто поднимет на меня руку, кто устоит против меня?» – так думал он в своей надменности.
У тогдашнего римского императора Валентиниана III была сестра по имени Гонория – царевна-красавица, но позорившая высокое своё происхождение самым низким развратом. Император, брат её, прогневался на забывшую честь и совесть сестру и сослал на покаяние в константинопольский монастырь. Тринадцать лет провела Гонория в обществе благочестивых дев, разделяла их духовный подвиг, но не предалась ему душою. Соскучившись одиночеством, стремясь возвратиться к тем удовольствиям, которых так долго была лишена, она напала на странную мысль.
Имя Аттилы наполняло вселенную; дела его были предметом всех разговоров. Мало-помалу Гонория свыклась с мыслью, что никто, кроме Аттилы, не может выступить её героем и избавителем. Она не обратила внимания на чудовищное различие народностей, обычаев, самого вероисповедания – ибо Аттила был язычник. Отправив к нему верного служителя с поручением предложить ему её руку и уверить, что она за счастье почтёт быть его невестой, лишь бы только исторг он её наследие из рук несправедливого брата. Это предложение Гонория сопрвождала обручальным кольцом.
Аттила имел несколько жён, но предложение царевны показалось ему столь выгодным, что он не захотел от него отказаться. Не видав никогда прекрасной Гонории, он всё-таки приказал заверить её в любви своей; а потом формально посватался за неё у её брата. Аттила, конечно, думал, что римский император сочтёт за честь иметь зятем царя гуннов, однако он ошибся.
Валентиниан, проведавший, может быть, о том, кто надоумил Аттилу свататься, вежливо поблагодарил его за оказанную честь, но решительно отказал исполнить его желание. Вместе с тем он немедленно вытребовал из Константинополя в Рим царевну, выдал её втихомолку за первого попавшегося незначительного человека и потом заточил навеки в темницу.
.jpg)
Разрушай всё, что другие построили, и уничтожай всех, кого победишь, ибо ты не можешь строить выше, чем делали твои предшественники...
Материнское наставление королю варваров
Аттила пришёл в неописуемую ярость и поклялся страшно отомстить. Он собрал все войска свои и во главе пятисот тысяч человек, способных носить оружие, покинул свою столицу. Он пошёл вдоль по Дунаю, разрушил римские крепости, построенные на этой реке, опустошил все страны, куда ни являлся. Нашествие его походило на гибельный налёт саранчи, в несколько часов обращающей в пустыню нивы, на которые она садится. Вся страна между Рейном и Сеною, между Марной и Мозелью обращена была в пустыню.
Опустошительные полчища гуннов переправились через Сену и направились к Орлеану. Гунны осадили этот большой город. Уже большая часть стен его была разрушена, а все предместья заняты врагами. Народ в городе, на коленях, молился Богу. И вдруг явилась неожиданная помощь – храбрый римский полководец Аэций и король вестготов Теодорих собрали большое войско, готовое победить или умереть.
Аттила поспешно отступил к Шалонской равнине в Шампанье. Тут произошла (осенью 451 г. по Р.Х.) страшная битва, о которой старинный писатель рассказывает, что не было подобной ни в тогдашние, ни в древнейшие времена. Все народы, от Волги до Атлантического океана, сошлись на Шалонской равнине. Здесь разыгралась борьба образованного мира с дикими варварами, грозившими, подобно ночному морозу, загубить едва распускавшийся цвет христианского просвещения.
Битва началась с рассветом и продолжалась до глубокой ночи. Около двухсот тысяч трупов покрыли поле сражения; честолюбие одного человека в несколько часов сгубило цвет целого поколения. Римляне и их союзники одержали победу; на этот раз Бич Божий был сам поражён. Но победители были так изнурены, что допустили Аттилу спокойно удалиться с остатками своего войска.
Воротившись в свою столицу, Аттила стал собирать новые войска, чтобы с удвоенной силой ударить на римлян. Потребовав ещё раз от императора выдачи своей невесты и получив вторичный отказ, он с началом весны перешёл Паннонию и Норику и переправился через Юлийские Альпы. Отовсюду, из городов и из сёл, бежали жители перед Бичом Божиим. Успехи варваров повергли Италию в оцепенение. Невоинственный император Валентиниан покинул крепкую Равенну и бежал в открытый Рим; с увеличением опасности он, вероятно, намерен был совсем покинуть Италию.
Между тем Аттила подвигался к Риму. Он стал лагерем на реке Минчио. Тогда из города, некогда обладавшего целым миром, а теперь не имевшего ни во́йска, ни мужества для обороны, вышел почтенный старец, епископ Лев. Безоружный, но облечённый в силу от Господа, он приступил к суровому царю гуннов, посреди грозных дружин его; мольбами и мудрыми речами старался он тронуть его надменное сердце.
И боговдохновенному старцу удалось то, чего не могли сделать никакие войска, удалось спасти Рим от Бича Божия. Впрочем, может быть, тут подействовали тоже подарки, и принесённые, и обещанные Львом Аттиле. Царь гуннов решился заключить перемирие. Он оставил Италию, но пригрозил, что если не выдадут ему царевну Гонорию вместе с царским приданым, то воротится он в скором времени и поступит с Италией ещё суровее прежнего.
.jpg)
Смотри, сколь внезапно смерть осенила весь мир и с какой силой ужасы войны обрушились на народы.
Из рукописи V века
Судьба не допустила, чтобы исполнилась эта угроза. В 453 году восточно-римский император увидел во сне, что лук Аттилы изломался. В эту же самую ночь Аттила праздновал свою свадьбу с прекрасной Гильдегундой, а она поразила его в сердце кинжалом из-за кровавой мести – так рассказывает предание. Ужас объял гуннов; все они оплакивали великого своего царя.
Под открытым небом разбили шёлковый шатёр и в нём поставили напоказ, на великолепных носилках, тело Аттилы. Знатнейшие люди из его народа ежедневно торжественно объезжали шатёр. Они остригли себе волосы в знак печали, наносили себе раны и пели жалобные песни. Тело Аттилы положили в золотой гроб, золотой поставили в серебряный, а серебряный – в железный. Ночью похоронили Аттилу, и все пленники, помогавшие при исполнении обряда, были умерщвлены. Никто не должен был знать, где погребён прах Аттилы и вся драгоценная воинская его добыча.
По смерти великого завоевателя могущественное его царство распалось на части; сыновья же Аттилы не имели ни разума, ни геройского духа своего отца. Значительнейшие из народов, присоединённые Аттилою к гуннам, освободились и стали делать завоевания для самих себя.
Из книги «Очерки из истории и народных
сказаний». Перевод с немецкого.
Москва, типография Сергея Орлова, 1863 г.
Публикация Валентина Корнеева
Ещё в главе «Времена - народы - мир»:
Аттила